УЧЕНИЯ СТАРЕЙШИХ

САНГХА

1. "Обращение" Анатхапиндики
и принесение в дар рощи Джета

Домохозяин Анатхапиндика, муж сестры одного банкира в Раджагахе, прибыл туда по делам в то время, когда этот банкир пригласил Сангху с Буддой во главе к себе на следующий день. И банкир приказал своим рабам и слугам встать рано утром и приготовить отвар, рис, приправы и овощи. И домохозяин Анатхапиндика подумал про себя: "Раньше, когда я приезжал сюда, этот домохозяин отбрасывал свои обязанности и не делал ничего, только обменивался со мной приветствиями, теперь же он кажется возбужденным и приказывает своим рабам и слугам встать завтра рано утром и готовить различные вещи. Может быть, здесь намечается свадьба, или готовится великое жертвоприношение, или царь Сения Бимбисара из Магадхи приглашен на завтра со своими войсками?" И он спросил банкира о том, что ожидалось впереди.

"Это не свадьба, домохозяин, и царь Сения Бимбисара не приглашен со своими войсками. Но великое жертвоприношение приготовлено мной: Сангха приглашена на завтра с Буддой во главе."

"Домохозяин, ты сказал Будда?"

"Будда сказал я, домохозяин."

"Домохозяин, ты сказал Будда?"

"Будда сказал я, домохозяин."

"Домохозяин, ты сказал Будда?"

"Будда сказал я, домохозяин."

"Даже этот звук, Будда, Будда, с трудом достигает этого мира. Могу ли я прийти и увидеть этого Владыку, Араханта, совершенного Будду?"

"Не теперь, но завтра рано утром."

Итак, домохозяин Анатхапиндика лег спать, и ум его с таким вниманием был устремлен к Будде, что он вставал три раза в течение ночи, думая, что уже рассвет. Когда он подошел к вратам Прохладной Рощи, нечеловеческие существа открыли их. Но когда он вышел из города, свет померк, опустилась тьма, и такой страх, оцепенение, ужас восстали в нем, что он захотел повернуть назад. Но яккха Сивака, невидимый ему, произнес такие слова:

И тогда тьма исчезла, свет возник, так что страх, оцепенение и ужас Анатхапиндики утихли.

Тогда он достиг Прохладной Рощи, и Бхагаван, прогуливавшийся взад и вперед на открытом воздухе, увидел его и, шагнув к нему оттуда, где он прогуливался взад и вперед, он обратился к Анатхапиндике, говоря: "Подойди, Судатта." Тот подумал: "Бхагаван обращается ко мне по имени4", он преклонил свою голову пред стопой Бхагавана и сказал, что он надеется, что Бхагаван живет спокойно. Тот отвечал:

Затем Бхагаван повел разговор о различных вещах с домохозяином Анатхапиндикой, – так, например, он говорил о даянии, о моральном состоянии и о небесах, он объяснил опасность, суетность, развращенность чувственных наслаждений, преимущество отвержения их. Когда Бхагаван увидел, что сознание домохозяина Анатхапиндики подготовлено, податливо, свободно от помех, возвышено, благожелательно, он объяснил ему учение Дхаммы, которое Будды открыли сами: страдание, его возникновение, прекращение, Путь. И подобно тому, как чистая одежда, лишенная черных пятен, может легко быть окрашена, так, прямо на том самом месте, где он сидел, видение Дхаммы, не загрязненное, не запятнанное, открыло для домохозяина Анатхапиндики истину о том, что "все, подверженное началу, подвержено концу". И тогда, увидев Дхамму, достигнув Дхаммы, узнав Дхамму, погрузившись в Дхамму, перечеркнув сомнение, отбросив нерешительность и достигнув без посторонней помощи полного доверия к указаниям Учителя, Анатхапиндика так сказал Бхагавану:

"Это превосходно, Бхагаван. Как если бы кто-либо привел в порядок то, что было нарушено, или раскрыл то, что было утаено, или показал путь заблудившемуся, или внес светильник во тьму, чтобы те, кто обладает зрением, могли бы видеть формы, – подобно этому Дхамма объяснена на многих примерах Бхагаваном. Я сам, о Бхагаван , прибегаю к Бхагавану в поисках убежища, к Дхамме и к Сангхе. Может ли Бхагаван принять меня как мирского ученика, стремящегося к убежищу, от этого дня до тех пор, пока длится моя жизнь? А также, Бхагаван, не согласится ли Бхагаван вкусить со мною трапезу завтра, вместе с Сангхой?"

Бхагаван отвечал безмолвным согласием...

Затем домохозяин Анатхапиндика, закончив свои дела в Раджагахе, отправился в Саваттхи. По пути он созвал людей, приказав им:

"Мастера, стройте монастыри, приготовляйте жилища, доставляйте дары – Будда восстал в мире, и этот Владыка, приглашенный мною, пройдет этой дорогой."

И люди сделали так. И когда домохозяин Анатхапиндика прибыл в Саваттхи, он посмотрел вокруг, размышляя:

"Теперь, где может Бхагаван остановиться, чтобы это место не было слишком далеко от деревни, но и не слишком близко, место, удобное для приходящих и уходящих, доступное людям, когда бы они ни пожелали, не переполненное людьми днем, не слишком шумное ночью, достаточно тихое, без дыхания толпы, отдаленное от людей, пригодное для медитации?"

И тогда домохозяин Анатхапиндика увидел прекрасную рощу принца Джета, не слишком далекую от деревни... пригодную для медитации, и он пришел к принцу Джета и сказал:

"Молодой хозяин, дай мне эту прекрасную рощу, чтобы я устроил в ней монастырь".

"Прекрасная роща не может быть отдана, домохозяин, даже если бы ты заплатил мне сто тысяч (монет7)."

"Монастырь уже куплен, молодой хозяин."

"Монастырь не был куплен, домохозяин."

Они спросили главных министров юстиции, был ли он куплен или нет, и те отвечали:

"Когда цена была установлена тобою, молодой хозяин, монастырь был куплен."

И домохозяин Анатхапиндика, привезя в повозках сто тысяч монет, покрыл всю рощу Джета золотыми монетами. Но монет, привезенных за один раз, не хватило, и небольшая лужайка перед крыльцом осталась непокрытой. Тогда домохозяин Анатхапиндика приказал людям так: "Возвращайтесь, добрые люди, принесите (еще) золотых монет, я покрою лужайку (этими монетами)."

Тогда принц Джета подумал про себя: "Однако, здесь не может быть какой-либо обыкновенной причины, поскольку этот домохозяин дает слишком много золота", и он сказал Анатхапиндике:

"Пожалуйста, домохозяин, позволь мне покрыть это свободное место, оставь его мне, это будет мой дар."

И домохозяин Анатхапиндика решил: "Этот принц Джета – выдающийся, хорошо известный человек, несомненно, вера в эту Дхамму и Закон со стороны таких известных людей, как он, принесет много пользы", и отдал это место принцу Джета. И принц Джета построил крыльцо на этом месте. Анатхапиндика же построил жилища и кельи, портики, присутственные залы и каминные залы, сараи для дозволенных припасов, уборные, места для прогулок, колодцы, ванные комнаты, лотосовые пруды и навесы.

2. "Обращение" военачальника Сихи
и употребление мяса в пищу

Военачальник Сиха, ученик джайнов, сидел однажды среди нескольких выдающихся ликхави, восхвалявших Будду, Дхамму и Сангха, и Сиха возымел сильное стремление увидеть Бхагавана. В конце концов он пошел, не спрашивая разрешения джайнов, и рассказал Бхагавану о различных вещах, которые он слышал о его учении, и спросил, правдивы ли такие рассказы, или они искажают истину, ибо, "Воистину, о Бхагаван, мы не хотим представлять Бхагавана в неверном свете." Гаутама рассказал тогда Сихе о путях к правильному пониманию этих утверждений насчет его учения, например, что он действительно учит не допускать неверного поведения в отношении тела, речи и мысли, питать к этому отвращение, сжигать это в себе, вести себя правильно в этих трех направлениях, отвергать страсть, ненависть и смущение, уничтожать их, избегать повторения появления в мире, и что он учит доктрине доверия, и так воспитывает учеников.

Когда он рассказал это, военачальник Сиха так сказал Бхагавану:

"Это превосходно, Бхагаван... Может ли Бхагаван принять меня как мирского ученика, стремящегося к убежищу, от этого дня до тех пор, пока длится моя жизнь?"

"Сейчас, Сиха, ты должен предпринять необходимое исследование, ибо хорошо, если такие известные лица, как ты, делают это."

"Я рад и доволен, что Бхагаван говорит мне так. Если бы члены других сект получили меня в качестве своего ученика, они пронесли бы знамя вокруг Весали, объявляя, что я стал одним из их учеников. Но Бхагаван повелел мне предпринять необходимое исследование. И я вторично, о Бхагаван, прибегаю к Бхагавану в поисках убежища, к Дхамме и к Сангхе. Может ли Бхагаван принять меня как мирского ученика, стремящегося к убежищу, от этого дня до тех пор, пока длится моя жизнь?"

"В течение долгого времени, Сиха, твоя семья была источником благосостояния для джайнов. Не думаешь ли ты подавать милостыню лишь тем, кто близок ктебе?"

"Я рад и доволен, что Бхагаван говорит мне так. Ибо я слышал, что отшельник Гаутама говорил, что дары должны подноситься только ему и его ученикам, и никому более, и что только такие дары принесут плоды, но не дары, данные другим. Но вот Бхагаван побуждает меня давать и джайнам тоже. Воистину, о Бх [нрзб.] ходящее время для этого. И яв третий раз, о Бхагаван, прибегаю к Бхагавану в поисках убежища, к Дхамме и к Сангхе. Может ли Бхагаван принять меня как мирского ученика, стремящегосяк убежищу, от этого дня до тех пор, пока длится моя жизнь?"

И тогда Бхагаван повел разговор о различных вещах с военачальником Сихой8. И когда тот увидел, достиг, познал Дхамму и погрузился в нее, перечеркнул сомнение, отбросил нерешительность и достиг без посторонней помощи полного доверия к указаниям Учителя, он пригласил Бхагавана вкусить с ним назавтра трапезу, вместе с Сангхой. И Бхагаван отвечал молчаливым согласием. Тогда военачальник Сиха попросил человека пойти и отыскать, есть ли где-нибудь мясо для вручения9, и в течение ночи была приготовлена роскошнаяпища,сытная и нежная на вкус. Утром он сказал Гаутаме, что трапеза приготовлена,и тот, вместе с Сангхой, прошел к жилищу Сихи и сел напредназначенное для него место.

А в это время многие из джайнов, размахивая руками, разносили жалобу от улицы к улице и от перекрестка к перекрестку в Весали:

"Сегодня тучное животное, убитое генералом Сихой, было приготовлено для трапезы отшельнику Гаутаме, и тот употреблял это мясо, зная, что это было сделано для него, что животное было убито специально для его трапезы."

Некий человек шепнул об этих слухах на ухо генералу Сихе.

"Довольно," – отвечал тот, – "Уже давно эти почтенные люди жаждут возвести хулу на Будду, Дхамму и Сангху. Но так как они суетны, недобры, лживы, они не могут причинить вреда Бхагавану, ибо обвиняют его в том, чего не было. Нет, даже ради своего пропитания мы не лишим умышленно жизни живое существо".

И после того, как Бхагаван поел и отодвинул руку от кубка, военачальник Сиха, собственноручно прислуживавший и удовлетворявший желания монахов Сангхи с Буддой во главе, подошел и сел на почтительном расстоянии. И Бхагаван пробудил, возвеселил, поверг в радость и восторг военачальника Сиху разговором о Дхамме, и затем он отбыл. Давая впоследствии разъяснения об этом случае, он обратился к монахам с такими словами:

"Монахи, никто не должен употреблять мясо животного, зная, что оно убито специально для него. Если кто-либо употребляет такое мясо, он совершает преступление. Я даю вам, монахи, разрешение на рыбу и мясо, полностью чистые в следующих трех отношениях: если не было видно, слышно, и нет подозрения (что они убиты специально для монаха)."

3.Посвящение Паджапати Великой

Однажды Будда, Бхагаван, пребывал среди Шакьев в Капилаватту в монастыре Баньян. Тогда Паджапати Великая из рода Гаутамы приб [нрзб.] я на почтительном расстоянии, сказала ему так:

"Бхагаван, хорошо было бы, если бы женщинам следовало достигать продвижения из дома в бездомность в этой Дхамме и Дисциплине, провозглашенныхТатхагатой."

"Остерегайся, Гаутами, продвижения женщин из дома в бездомность в этой Дхамме и Дисциплине, провозглашенных Татхагатой."

Во второй и в третий раз повторили оба те же слова. И Паджапати, думая, что Бхагаван не допускает продвижения женщин, огорченная, опечаленная, с залитым слезами лицом, плача, приветствовала Бхагавана и удалилась, обращая к нему правую сторону.

Позже Бхагаван переехал в Весали. И Паджапати, обрезав свои волосы и надев шафранные одежды, последовала в Весали вместе с некоторыми из женщин рода Шакья. Прибыв в Приемный Зал, она остановилась перед порогом, с распухшими ногами, телом, покрытым пылью, с залитым слезами лицом. Почтенный Ананда увидел ее и, услышав о причине ее горя, велел ей подождать немного, пока он спросит Бхагавана о продвижении женщин из дома в бездомность. Но Бхагаван ответил ему как прежде отвечал Паджапати. Тогда Ананда подумал: "Возможно, мне следует спросить Бхагавана как-нибудь иначе?", и он обратился к Бхагавану так:

"Тогда, Бхагаван, могут ли женщины, прошедшие путь из дома в бездомность в этой Дхамме и Дисциплине, провозглашенных Татхагатой, осознать плоды напряженного стремления, единственного возвращения и невозвращения, и бытия арахантом?"

"Да, Ананда."

"Если так, Бхагаван – а ведь, Бхагаван, Паджапати Великая из рода Гаутамы сослужила великую службу: она была теткой Бхагавана, приемной матерью, нянькой, кормилицей, ибо, когда мать Бхагавана ушла из этого мира, она вскормила его, – тогда хорошо было бы, если бы женщинам следовало достигать продвижения из дома в бездомность."

"Если, Ананда, Паджапати Великая из рода Гаутамы примет эти восемь важных правил, это может быть ее посвящением:

Монахин [нрзб.]

етствовать, встав со своего места, кланяясь со сложенными руками, и оказывать надлежащее почтение монаху, пусть даже посвященному в тот [нрзб.]

нахиня не должна проводить период дождей в месте, где нет ни одного монаха.

Каждые полмесяца монахине следует требовать у Общины монахов две вещи: дату дня Ритуала и прибытия для проповеди.

После периода дождей монахиня должна "предстать" перед обеими Общинами10 в отношении трех вопросов: что увидено, услышано и подозревается.

Монахиня, нарушившая важное правило, должна пройти послушание манатта11 перед обеими Общинами в течении двух недель.

После того, как в качестве испытуемой она обучалась правилам в течение двух лет12. ей следует испрашивать посвящения у обеих Общин.

Монах не должен быть каким-либо образом оскорблен или обруган монахиней.

С сего дня нарекания монахам со стороны монахинь запрещены, нарекания же монахиням со стороны монахов не запрещены.

Каждое из этих правил должно уважаться и благоговейно почитаться, и никогда не должно преступаться монахиней в течение ее жизни. Если, Ананда, Паджапати принимает эти восемь важных правил, это будет ее посвящением."

Когда Ананда пересказал эти слова Паджапати, та сказала:

"Точно так, Ананда, как женщина или мужчина в молодости, будучи в нежном возрасте и любя украшения, вымыв голову, получают венок из лотоса или жасмина или другого сладко пахнущего цветка, и принимают его двумя руками, и возлагают на голову – точно так и я, почтенный Ананда, принимаю эти восемь важных правил и никогда не нарушу их за всю свою жизнь."

Затем Паджапати приблизилась к Бхагавану и спросила, какого направления в руководстве она должна придерживаться в отношении женщин Шакья. Когда Бхагаван возрадовал и усладил ее разговором о Дхамме, она удалилась; и Бхагаван сказал монахам: "Монахи, я дозволяю посвящение монахинь монахами."

Монахини сказали Паджапати:

"Ты не посвящена, так как Бхагаваном было предписано, что монахини должны быть посвящены монахами."

Паджапати сказала об этом Ананде, который пересказал это Бхагавану. Тот отвечал:

"В тот миг, Ананда, когда Паджапати приняла восемь важных правил, и произошло ее посвящение."

Тогда Паджапати сама приблизилась к Бхагавану и, стоя на почтительном расстоянии, сказала ему:

"Бхагаван, какой линии поведения следует придерживаться нам в отношении тех правил упражнения, которые одинаковы и для монахов, и для монахинь?"13

"Как монахи упражняют себя, так и вы должны упражнять себя в этих правилах упражнения."

"А какой линии поведения следует придерживаться нам в отношении тех правил упражнения, которые не одинаковы для монахов и монахинь?"

"Вы должны упражнять себя в этих правилах упражнения согласно тому, как они установлены."

^Next scripture