Джонатан Свифт

Размышление о метле

пер. Степан М. Печкин,
2000

Вот эта самая метла, что лежит ныне бесславно, заброшенная, в углу – я знавал ее в дни процветания, в лесу, полной соков, в уборе ветвей и листьев; ныне же тщетно силится искусность человека соперничать с природой, подвязав чахлый пучок веточек к ее безжизненному стволу; ныне она в лучшем случае – противоположность тому, чем была некогда: дерево, перевернутое вниз головой, ветвями к земле, комлем к небу; и общается с ней всякая грязная баба, обязанная к труду; капризом судьбы выпало ей ныне пачкаться, чистя другие вещи. Наконец, сносившись на службе у служанок до огрызка, она будет либо выставлена за дверь, либо сослужит людям последний раз, разжигая огонь в печи.

Глядя на нее, я вздыхаю и говорю себе: "Воистину, человек – та же метла; природа послала его в мир полным сил и желаний, и на голове его росли его собственные волосы, листва, подобающая мыслящему тростнику, покуда лезвие невоздержанности не срезало его зелень и не превратило его в усыхающую палку. Теперь он прибегает к ухищрениям, надевая парик, украшая себя неестественными прическами, присыпанными пудрой, никогда не родившейся на голове человеческой. Если теперь этот наш человек-метла выйдет на арену, красуясь завитушками бересты, вовеки не свойственной ему, присыпанный пылью, хотя бы и собранной в покоях лучших леди, как же должны мы высмеивать и презирать его суетность, мы, пристрастные судии своих совершенств и недостатков других!

Но можно еще сказать, что метла представляет собой дерево, поставленное с ног на голову. И – в самом деле, что есть человек как не вывернутое, перевернутое, извращенное существо, чьи животные свойства и свойства разума постоянно борются за верховенство; голова его все время там, где должны быть ноги: он пресмыкается в прахе, но, забывая про все свои несовершенства, берется быть вселенским реформатором и исправителем неправд, избавителем от бедств, забирается во всякий укромный уголок природы, выволакивая на свет сокрытые огрехи; поднимает тучи пыли там, где ее не было прежде, непрестанно загрязняя то, что намеревался вычистить.

Последние дни его проходят в рабстве у женщин, обыкновенно наименее достойных, пока, его, сносившегося до огрызка, подобно его куму венику, не выкидывают за двери или используют для разжигания пламени, возле которого греются другие.