Добрые и злые феи играют большую роль в сюжетных механизмах утонченной французской волшебной сказки. Они настолько очевидно искуственны, что мы склонны не тратить времени ни на тех, ни на других, а заявить, что в фольклоре добрый эльф – это эльф в добром расположении духа, а злой эльф – обиженный эльф.
Это истинно в какой-то мере, но существует также определенная народная традиция доброжелательных и злобных эльфов, разного рода, которую нельзя отрицать. В "Херфордском фольклоре" Лезер, например, изложено мнение старой Мэри Филлипс со слов миссис Каммингс, домохозяйки из Понтрилас-Корта.
"Она учила нас быть очень осторожными и не обижать старых злых эльфов, а не то они могут жутко навредить нам. Они всегда сопровождали красивых и светлых эльфов, которые одевались только в белое, носили посохи в руках и цветы в волосах." {[EML_TFLOH], p. 45}
Тут мне вспоминаются спригганы, сопровождавшие маленьких и прекрасных эльфов в истории Ханта об Эльфийской горке. Возможно, это поверье встречается преимущественно в кельтских частях наших островов, а не в саксонских. Оно присутствует в детских воспоминаниях одного человека, который жив и по сей день – известного адвоката. Мне пересказала их его сестра. Этот мальчик, рассказала она в возрасте лет четырех жил на одном из островов у пастора в большом доме возле церкви. Это был нелюдимый мальчик, самый младший в семье, и он часто гулял один или ходил к рыбакам. Однажды вечером, возвращаясь домой, он увидел в церкви яркий свет и услышал звон тысячи маленьких музыкальных колокольчиков. В тот же миг церковь исчезла, и он не видел ничего, кроме яркого переливающегося света. Затем свет сменился тьмой, музыка стала страшной, а плач – злобным воем. Мальчик испугался и вбежал в кухню, где рассказал кухарке о том, что видел. Кухарка утешила его и сказала, что ему повезло: он видел эльфов. После этого он видел то же самое три или четыре раза, но с ослабевающей яркостью. Жуткие вопли и страх преследовали его, и он даже заболел. Но одна старушка, которой он доверял, утешила его и рассказала ему, что вопли, которые он слышал, были плачем боглов, которых добрые эльфы наказывали за то, что они прицепились к мальчику. В последний раз он видел это видение из окна веранды дома пастора. Он увидел свет и услышал далекую музыку, а потом глубокие вздохи, и не больше того. Так он понял, что эльфы больше не явятся ему.
В этом рассказе что-то напоминает слова Кирка о людях, наделенных вторым зрением, которые невольно видят больше, чем им хотелось бы видеть. "И избавиться от этого они были бы рады, потому что видят жуткие зрелища; мучения какого-нибудь призрака, страшные призрачные взгляды, кровавые стычки и тому подобное." {[RK_TSC], p. 74} Видение это весьма похоже на то, что описывали ирландские провидцы Эвансу Вентцу. Стоит сравнить его также с психическими опытами, описанными Кейт Кристи в "Видениях". Барри, своевольно исказивший этот аспект, опирался на подлинную традицию, когда заставил злых и добрых эльфов сражаться между собой за душу Мэри Роуз.
Старый волынщик с Барры, рассказавший Эвансу Вентцу сказку, процитированную две главы назад, проводил твердое разделение между добром и злом у эльфов:
Насколько я знаю, между эльфами и нечистой силой всегда есть приличная разница. Эльфы, как у нас считали, обходятся без материальной пищи, тогда как нечистая сила живет тем, что добудет себе. Обычно нечистые были злыми, а эльфы – добрыми, хотя я слыхал, что эльфы берут скотину и оставляют взамен своих стариков, завернутых в шкуры. Однажды слышали, как старая ведьма говорила эльфам в лощине: "Сегодня мы ничего не добудем." Старики, которых оставляют в шкурах забранной скотины, обычно внезапно исчезают.
Я видел двух людей, которых нечисть носила по воздуху – с Южного Уиста на юг до самого мыса Барра и на север до самого Гарриса. Иногда, когда нечистая сила приказывала этим людям убить на большой дороге человека, они убивали вместо человека лошадь или корову; потому что так, убийством животного, они тоже выполняли приказ нечистой силы. {[EW_FFICC], p. 106}.
Нечистые силы [hosts] обычно считались духами мертвых, которые зачастую враждебны к живым. Убийство предположительно совершалось эльфийской стрелкой [elf-shot], по методу, описанному Изобель Гоуди в 1662 г. В обоих случаях представляется, что люди могут причинить больше вреда, чем сама нечистая сила. Занятно видеть, как поверья, бытовавшие в XVII в., сохраняются в XX-ом. {[RP_ACTIS], vol. III, Part II, p. 607}
На острове Мэн мы встречаем то же представление о двух типах эльфов. Гилл во "Втором мэнском альбоме" цитирует по этому вопросу Робертсона, посетившего Мэн в 1791 г.:
Робертсону рассказали, что мэнские эльфы бывают двух видов; одни – игривые и доброжелательные, другие – угрюмые и мстительные. Первые веселы и прекрасны собой, но застенчивы; вторые живут отдельно от первых и от людей, "в облаках, на горах, в тумане, в ужасной пропасти или в пещерах на берегу моря"; где часто слышат их ужасные вопли. {[WWG_ASMS], p. 233, note}.
София Моррисон в Предисловии к "Мэнским волшебным сказкам" формулирует лаконично и просто:
Этот Малый Народец – не крохотные создания с крылышками, порхающие по многим английским волшебным сказкам. Это маленькие существа ростом в два-три фута, но во всем остальном очень похожие на людей. Они носят красные шапки и зеленые куртки и очень любят охотиться – чаще всего их видят верхом на конях в сопровождении свор маленьких собак всех цветов радуги. Они язвительны и склонны к проказам, и поэтому-то их называют такими ласковым именами – на случай, если они услышат.
Затем она пишет о Финодери [Fynoderee] и переходит к бугганам [Bugganes].
Но еще безобразнее, чем Финодери – Бугганы, ужасные и жестокие существа. Они могут появиться в любом обличьи – как людоеды с горящими глазами и огромными головами или вовсе без голов; как маленькие собачки, которые начинают расти у тебя на глазах, пока не вырастают выше слона, а потом превращаются порою в подобие человека или исчезают без следа; как рогатые чудища, и все, что им только заблагорассудится. {[SM_MFT], pp. v-vi}
То есть, если верить ей, лучшие плохи, но худшие еще хуже.
В ирландском рукописном перекладе "Битвы при Клонтарфе" содержится яркое описание злых духов войны (1014 г. н.э.). Эльфийские возлюбленные Дунлауга О'Хартигана и Мурраха пытались удержать своих любимых и предупреждали о печальном исходе битвы; но верность стране заставила витязей отказаться от сотен лет счастья в Стране Вечно-Молодого и выбрать смерть. На битву снарядились все злые воинства О'Ши, возглавляемые Баод, богиней Войны.
Поднялась дикая, вспыльчивая, стремительная, безумная, неумолимая, буйная, темная, терзающая, беспощадная, воинственная, боевитая Бадб и, визжа, полетела над их головами. Поднялись также сатиры и духи, и безумные из долин, и ведьмы, и гоблины, и совы, и демоны разрушения из воздуха и из тверди, и воинство демонических призраков; и они несли с собой и поддерживали доблесть и воинственность. {[EW_FFICC], p. 306}
Здесь мы видим эльфов-богов; ибо ворон Бадб была богиней войны.
Во всех королевствах и графствах можно услышать о вредных и злобных эльфах, келпи, боглах, брэгах, боггл-бу, рыжих-да-красных, красных шапках, спригганах и т.п.; но и у обычного, добропорядочного и доброжелательного эльфа мораль – его собственной марки и может оказаться совсем не похожа на мораль, возложенную на смертных. По словам Элидора, эльфы очень ценят и уважают правдивость – и действительно, пытаться обмануть их глупо; сами они также никогда не лгут напрямую и не нарушают данного обещания – но нередко могут вывернуть его наизнанку. Сам дьявол более склонен увиливать, чем открыто лгать, и самые худшие из эльфов по меньшей мере столь же щепетильны в этом вопросе. Порядок превыше морали – записано в эльфийском кодексе чести. Они очень любят чистоту, спокойствие и установленные обычаи. Второе, что они ценят в людях – это щедрость; главный злодей для них – скряга и скупец, который почти обязательно будет наказан, если столкнется с эльфами. Леди Уайльд, к примеру, рассказывает о старухе, которую изрубили на куски, чтобы подать на эльфийском пиру:
Там, в верхнем мире, это была гнусная скряга, ненавидевшая весь мир, злая и жестокая в словах и делах; поэтому теперь она у нас, и душа ее никогда не упокоится в мире, потому что мы разрубим ее тело на маленькие кусочки, и душа не сможет их найти, но так и будет скитаться бестелесная во мраке до скончания века. {[FSW_ALOI], vol. I, p. 138}.
Эльфы высоко ценят учтивость и уважение, хотя иногда учтивость заключается скорее в том, чтобы не заметить эльфов, чем отблагодарить их. Этикет здесь не писан, но невежливость и грубые шутки у эльфов не в почете всегда.
К проблемам пола эльфы относятся чрезвычайно свободно, и здесь, наверно, мы можем проследить некоторые указания на обряды поддержания плодородия, относящиеся к ним. Поэма Кемпиона "Прозерпина – Королева Эльфов" обращается к эльфам как к покровителям счастливых влюбленных {[TC_BOA], pp. 21-2}. Уже в XVII в. слово "фея" обозначало леди легкого поведения. Примером тому служит один из манускриптов в Бодлейанской библиотеке, содержащий стихотворное обращение к леди Беркли, которое начинается так:
| You British Faeries, Saffron-colourd elfes, You stuftout puppetts, least parts of your selfes... |
Вы, о Британские Феи, в шафран облаченные эльфы, Набитые куклы, ничтожные части самих себя... |
{[MS_BM14] f. 16v} Это слово и сейчас иногда употребляется в этом значении, хотя теперь оно чаще применяется к гомосексуалистам. Определенная фривольность всегда присуща эльфам, как показывает игривая история, рассказанная в "У нашего очага", маленьком памфлете начала XVIII в.:
Благородная Леди и ее Муж собрались отбыть в Деревню и сочли наилучшим удалиться от Города на расстояние четырех или пяти Миль до наступления Ночи, сев в Дилижанс, дабы избегнуть Церемонии прощания с Друзьями, каковая обыновенно бывает более утомительна, нежели желанна в подобных Обстоятельствах. Они остановились на Ночь в Поселке, где водились Эльфы; и около Двенадцати Часов появилась маленькая Женщина, не больше Мизинца, и тотчас же вслед за ней – маленький Священник, а также большое Количество Народу, а также Повивальная Бабка с Младенцем в Руках. Силою, я полагаю, их Волшебства для всех собравшихся явились Скамьи. Оказалось, что им нужна Крестная Мать для Младенца, дабы окрестить его в ту Ночь; и Эльф-Отец сказал: "Леди, присутствующая в Зале, окажет нам эту Честь"; "Воистину", – возглашает тут все Общество, – "это славная Мысль"; и тогда Эльф-Отец подходит к Постели и обращается к Леди со своей просьбой. Леди охотно совершила все Должное; и за это Эльф-Отец подарил ей большое Кольцо с Алмазом. Все это время Муж Леди был недвижим, как Церковь, и ничего не знал о Случившемся. Но наутро, по Счастью, Положение изменилось; он узрел прекрасное Кольцо на Пальце своей Жены; "Откуда у тебя это, Дорогая?" – спрашивает он. "Веришь ли, Любовь моя," – отвечает она, – "Эльфы были здесь этой Ночью," – и рассказала ему всю историю чудесного Крещения. {[DM_RAOCF], pp. 43-4}.
Эльфы обоих полов часто заводят амурные приключения со смертными; взаимные обвинения Оберона и Титании лежат вполне в русле народной традиции; но они также не прочь и впредь иметь любовные дела с людьми; и такие эльфийские обряды, как те, что приурочены к празднованиям Майского Дня, равно как и сбор орехов на Всех Святых, имеют под собой сексуальную подоплеку.
Эльфы, как следовало ожидать, не чтят респектабельности, и любой неотесанный деревенщина может заручиться их дружбой и помощью. В истории, которую записал Р. Макдональд Робертсон, старый самогонщик Дональд Фрэйзер был очень дружен с эльфами, что танцевали на Белых Источниках возле Эссьят-Хауза; они научили его применять !!grandavy для лечения экземы. Однажды ночью Дональд неразумно назначил встречу дьяволу, пригласив его в свою винокурню. В ту ночь, проходя мимо Белых Источников, Дональд услышал, как Малый Народец шепчет: "Осторожно, Дональд Фрэйзер! осторожно, Дональд Фрэйзер!" Однако, он не внял предупреждению, и лукавый погубил бы и его, и его спутников, если бы их не спасла белая куропатка, которую Дональд пригрел по зиме. Возвращаясь с победой, он слышал, как Малый Народец радуется его спасению; они пришли к нему в гости и угостились бочонком свежевыгнанного виски {[RMR_MHFT], pp. 66-70}.
В том, что касается уважения к людскому добру, честность для эльфов не значит ничего. Они считают себя в полном праве присваивать все, что им нужно, и все, что им вздумается, включая и самих людей.
В целом можно сказать, что если эльфов должным образом уважать и обращаться с ними почтительно, позволять им брать все, что им заблагорассудится, и питаться всем, чем они хотят, а также не мешать им в их весельях и путешествиях, то эльфы будут относиться к людям с теплотой, помогут им, если смогут, и будут рады их обществу.