Очевидно, что существует две разновидности волшебных животных: животные, волшебные сами по себе, наделенные особыми силами и ведущие независимый образ жизни – по сути дела, эльфы в животном обличьи; и домашние животные эльфов, отличающиеся от человеческого скота, часто во многом его превосходящие, но принадлежащие эльфам.
Тюлений народ – ярчайший пример первой разновидности: особая раса, имеющая своих собственных правителей, не подвластная никому; возможно, дружная с другими морскими народами, но не являющаяся их собственностью. Такое существо, как келпи, чей истинный облик – конский, обладает своими собственными силами и не представляется ничьим слугой, хотя келпи можно на время поработить волшебной уздечкой. Грэхэму из Морфи удалось набросить на келпи такую уздечку и заставить его трудиться на постройке его замка. Когда замок достроили, и келпи освободили, он поскакал прочь, крича:
| 'Sair back and sair banes, Drivin' the laird o' Morphie's stanes! The Laird o' Morphie'll never thrive As lang's the kelpy is alive! |
Спина болит и кости болят, Потаскавши камни лэйрда Морфи! Не будет Лэйрду Морфи покоя, До тех пор, пока келпи жив! |
{[RC_TPROS], p. 335} Но никто и никогда не слышал, чтобы келпи работал на хозяина-эльфа.
Иногда черные псы – это собаки Дьявола, но одинокие черные собаки, по всей видимости, сами себе хозяева. Более того, существует множество других существ, которые выглядят животными, но на деле являются эльфами в животном обличье: ласки, коты и лягушки часто не таковы, какими кажутся, и птицы на самом деле могут оказаться перевоплощенными эльфами. В "Эльфийском селении на Селеновом болоте" Ботрелла люди вспоминают, что эльфы, по словам стариков, могут превращаться в любую птицу и любое существо, какое только пожелают – но каждое следующее должно быть размером меньше предыдущего.
Кошки, по крайней мере, в Ирландии, по праву почитаются почти за эльфов, и обычно недобрых эльфов. У вашего очага может греться сам Кошачий Король, а он весьма способен на пакости. Справедливости ради следует сказать, что и обращение с кошками в Ирландии извиняет большую часть злодейств с их стороны. В Англии тоже есть Кошачий Король, и один из лучших вариантов сказки типа 113A рассказывает о нем.
Говорят, что однажды два молодых человека остановились на отдаленной заимке в Верхней Шотландии, и один из них, устав за день, решил остаться, а другой пошел на охоту. Он вернулся поздно ночью и весь ужин был тихий и какой-то отсутствующий, а потом, когда они сидели у огня, и старый черный кот, живший на заимке, мурлыкал между ними, молодой человек заговорил:
- Странное дело случилось со мной нынче вечером. Я сбился с обратной дороги – отчего и припозднился – и пока я блуждал, уже стемнело. Наконец вдалеке я увидел свет и двинулся к нему, решив, что это, может быть, какая-нибудь хижина, где я смогу спросить дорогу; но когда я подошел, то увидел, что свет струится из дупла дуба. Посмотри-ка на этого кота! – прервался вдруг юноша. – Клянусь, он понимает каждое мое слово!
И действительно, старый кот внимательно смотрел на него совершенно осмысленным взглядом.
- Да бог с ним, с котом, – сказал второй. – Что было дальше?
- Я забрался на дерево и заглянул в дупло. Оно было гораздо больше, чем казалось на вид, и было отделано внутри навроде церкви. Я посмотрел вниз и услышал будто бы плач, словно бы там пели и рыдали, а потом подошла процессия – похоронная – и гроб, и плакальщики, все в черном, со свечами, и только вот что было странно: все это были коты и кошки, они мяукали, пели и плакали; а на гробе лежали корона и скипетр; и...
Но не успел он выговорить это, как старый кот вскочил на все четыре лапы и воскликнул:
- Клянусь Юпитером, старый Питер скончался, и теперь я – Кошачий Король!
С этими словами он молнией выскочил в трубу, и больше его не видели {[JH_TTW_LL], p. 22}.
Эта сказка известна во многих вариантах: в одном – в скандинавской сказке "Кнурремурре", кот объявляется эльфом, который на время принял облик кота {[TK_FM], pp. 120-1}, а в ланкаширском варианте кота-покойника зовут Мэлли Диксон {[JH_TTW_LL], pp. 16-19}. Существует множество ирландских анекдотов и сказок о Кошачьем Короле, и одна из самых древних из них, приведенная леди Уайльд – о барде Сенхане, который высмеял кошачьего короля Ирусана и едва не погиб ужасной смертью {[FSW_ALOI], vol. II, pp. 24-30}. В Ирландии коты, как правило, жестоки, и обращаются с ними не менее жестоко, но у леди Уайльд есть одна замечательная сказка про кошку, которая, очевидно, была из эльфов.
Старушка сидела как-то вечером в своем домике и пряла, как вдруг в дверь ее несколько раз постучали. Она пару раз спросила, кто там, и наконец тоненький голосок ответил ей:
- О, Джуди, агрá, впусти нас, я замерзла и оголодала!
Джуди открыла дверь, и в домик вошла черная кошка с двумя белыми котятами. Старушка не сказала ни слова, ни доброго, ни худого, но села снова за свою пряжу, а кошки умылись у огня и принялись громко мурлыкать. Потом черная кошка заговорила и велела старой Джуди оставить пряжу и ложиться спать, потому что она уже давно мешает эльфам в их ночных забавах.
- Если бы не я и мои дочери, – сказала кошка, – лежать бы тебе уже мертвой. Но ты обошлась с нами по-людски, так что дай нам молока, и мы уйдем; и помни – не засиживайся больше допоздна!
Тогда старая Джуди принесла добрую крынку молока; кошки вылакали его и выпрыгнули в трубу. Но в золе очага что-то блеснуло – тогда Джуди порылась в золе и нашла серебряную монету ценой в немало ночей ее работы. С тех пор она следовала совету черной кошки и никогда не засиживалась за работой поздно ночью {[FSW_ALOI], vol. II, pp. 15-16}.
В Верхней Шотландии верили в кота-великана – кошачьего царя или бога – который являлся тому, у кого хватало дикости начать живьем поджаривать кошачий приплод, и исполнял желание или наделял знанием, чтобы прекратить мучения котят. Кайт Ши [Cait Sith], или волшебный кот Верхней Шотландии, был темно-зеленым и имел очень длинные уши.
В народной традиции, похоже, часты животные-прототипы, представляющие весь свой род. Хозяин Выдр Ирландии – один из примеров. Один дюйм его шкуры сохранит человека от пуль и ран, спасет от ранения лошадь или корабль от кораблекрушения. Говорят, что Хозяин Выдр однажды явился на Холме Ду в сопровождении свиты из тысячи выдр обычной величины. Цари зверей встречаются в очень многих народных сказках {[WGWM_TOEFOI], vol. II, pp. 121-2}.
По поводу животных, которых держат эльфы, У. У. Гилл во "Втором мэнском альбоме" пишет:
Эльфы разводят всех домашних животных, кроме кошек и кур – а кошек они крадут в Дании. Куриные яйца и их скорлупа, столь пользуемая ведьмами, неизменно ставит в тупик умы эльфийских подменышей, сколь бы долгой памятью те не обладали, и хотя коты-демоны и коты-колдуны встречаются в изобилии, о таком существе, как кот-эльф, я никогда не слышал. Признано, что кошка лучше, чем другие животные, видит призраков, привидения и другие сумеречные сущности – лучше, чем даже лошади – и этот ее дар может состоять в некоторой связи с мэнским поверьем о том, что кошка – единственный член семьи, чье присутствие терпят эльфы, когда по ночам забираются в кухню. {[WWG_ASMS], p. 216}.
В сущности, коты практически были эльфами своего собственного рода.
Эльфы не терпят петушиного крика, и поэтому, видимо, курятники у эльфов невозможны. Однако, в сказке "Чайлд-Роуленд" у короля Эльфийской страны есть курочка, а в Шотландии курица – традиционная магическая фигура.
Волшебные собаки бывают разных видов – от маленьких собачек, принадлежавших эльфам Элидора, до злых диких собак, которых спустили эльфы на женщину на острове Саннтри. Призрачные черные псы – привидения или демоны, и, как правило, не имеют хозяина, а настоящие эльфийские собаки обычно белые с красными ушами, хотя леди Уайльд пишет о черных собаках, принадлежавших Пещерным эльфам, умалившемуся и завоеванному племени Туата Де Дананн. "Иногда," – пишет она, – "пещерные эльфы прокладывают в море под водой прямую дорогу от одного острова к другому, мощеную кораллами; но никто не может пройти по ней, кроме эльфийского рода. Рыбаки, возвращаясь поздно ночью домой, глядя вниз, часто видели, как эльфы гуляют по этим дорогам, черные группки людей с черными собаками, которые очень злятся, если кто-то пытается до них дотронуться." {[FSW_ALOI], vol. I, p. 183}.
В Сомерсете Р. Л. Тонг записала недавно свежее описание пары эльфийских гончих:
Я не знала ни о каких Черных псах на Мендипсе, где жила девочкой, хотя они наверняка там водятся; это странное, дикое, нехорошее место; но не так давно мой муж видел недалеко от Придди двух больших белых лохматых собак с рыжеватыми ушами. Они были больше ирландского волкодава, но так похожи на него, что первым делом муж подумал: "А я-то всегда думал, что они серые!" Они прошли мимо него по другой стороне дороги ("Его счастье!" – сказал наш садовник, родом из Южного Кэдбери), не издав ни звука. (Наша ирландская нянька говорит, что смерть один раз едва миновала его, и еще дважды пройдет близко, потому что слышать лай эльфийских собак – совсем дурная примета.) Откуда они взялись и куда делись, он не мог сказать – он решил отчего-то, что не стоит ходить за ними, и вернулся назад тем же путем, которым пришел. Он прошел ярдов пятьдесят, и все пропало. Наш садовник, выходец из Кэдбери-Кастл, по его описанию узнал этих собак, но рассказывать о них отказывается. После этого с моим мужем случилось происшествие, едва не стоившее ему жизни. Теперь я хочу съездить в Кэдбери-Кастл, а он отказывается. Я ему твержу, что Нэнни обещала, что ничего с ним не случится, но он не хочет рисковать. Нам предстоит еще одна поездка за границу, и он говорит, что это и так уже изрядный риск.
Волшебные животные часто описываются красными (рыжими) и белыми. Во "Втором Мэнском альбоме" У. У. Гилл пишет:
Волшебный счастливый ягненок, появляющийся время от времени в стадах к вящей радости и процветанию скотовладельцев, имеет руно полностью или частично красное. Однажды, двадцати пять или тридцать лет тому назад миссис С., жившая у вершины Клоуз-Кларк, Мелью, как обычно, отправилась присмотреть за своими овцами, забравшимися на крутой пойменный луг, посреди которого находится Хибберт-и-Вирра – источник св. Марии. Проходя между овцами, миссис С. заметила странного ягненка с маленьким красным седлом и красной уздечкой на голове и на морде. Она неосторожно протянула руку, чтобы поймать его, но тот отпрыгнул от нее и пропал. Если бы она коснулась его, говорила миссис С. впоследствии, ее рука стала бы "худой" – усохла или отнялась... По понятиям местных жителей, удача, которую приносит мэнский волшебный ягненок, заключается в основном в здоровье и плодовитости овец; седло и уздечка в вышеописанном случае весьма намекают на то, что на таком ягненке эльфы ездят верхом. {[WWG_ASMS], pp. 212-13}.
Ниже Гилл сообщает следующее:
Красноухие волшебные коровы выходят из моря. Маленькая белая волшебная собачка с красной шерстью на голове возвещала приближение своих хозяев, особенно когда они хотели зайти куда-нибудь укрыться в морозную зимнюю ночь. Может быть, это был один из них, принявший такое обличье из соображений удобства.
Существует множество разновидностей волшебных коней. Иногда это – соломинки или тростинки, преображенные волшебным словом, иногда – прекрасные миниатюрные создания, которые могут летать по воздуху легко, как падающие звездочки. Иногда они обладают сверхъестественными силами и мудростью, или являются заколдованными людьми, как гнедая кобыла в сказке Кёртина о Баранойре {[JC_IFT], pp. 55-64}. Волшебные лошади часто бывают гнедые и мохнатые, но чаще – белые, серые или вороные. В эльфийском поезде, описанном в сказке "Юный Тамлан", кони вороные и серые, а человека нес белый конь. Леди Уайльд приводит живое описание коней Туата Де Дананн, захваченных в войне между королем Мюнстера и Мидиром Дананн. Они стояли в конюшнях в пещерах холмов, убранные золотом и подкованные серебряными подковами, а во лбу у них, словно звезды, горели драгоценные камни. Последний конь этой породы принадлежал большому лорду в Коннахте, а когда тот умер, коня купило английское правительство; но конь оскорбился тем, что на него сел простой конюх, сбросил его на землю и быстрее ветра унесся к близлежащему озеру, в которое и бросился и пропал с глаз людей навсегда {[FSW_ALOI], vol. I, pp. 178-83}. Кони короля Артура, скакавшие вокруг Кэдбери, были подкованы серебром, как и кони эрла Фитцджеральда.
Наблюдается тесная связь между волшебными лошадьми и водяными духами, потому что у леди Уайльд есть история о табуне волшебных лошадей, которые были наполовину келпи.
Жили-были вдова с сыном, и была у них отличная ферма на берегу озера, на которой родилась лучшая пшеница в округе. Но каждую ночь пшеницу топтали сотни конских копыт. Сев в дозор, сын вдовы увидел, как волшебные кони выходят из озера попастись на пшенице; на следующую ночь вдова созвала всех соседей с уздечками, и они попытались набросить их на лошадей. Они поймали только одного коня – лучшего в табуне – и поставили его в свое стойло; с тех пор кони их больше не тревожили. Но прошел год, и вдова стала подумывать, что надо бы извлечь из волшебного коня какую-нибудь пользу; ее сын оседлал его, взнуздал и поехал на нем на охоту. Конь ровно нес его, и все восхищались конем; но на обратной дороге, поравнявшись с озером, конь сбросил седока, тот застрял ногой в стремени, и конь потащил его так, что того разнесло на куски. Окончательно избавившись от наездника, конь нырнул в озеро. Волшебные кони больше не возвращались, но на берегах озера часто слышат топот копыт и вопли гибнущего всадника {[FSW_ALOI], vol. I pp. 205-6}.
Дикие буки-кони [bogey-horses] обычно выходят из воды, как и сазерлендский Эх Уишге или верхне-шотландские келпи, которых превосходно описывает Дж. Ф. Кемпбелл:
Все рассказы о делах водяных келпи изображают бога реки, умалившегося до ранга фуа или богла. Гнедой или серый конь пасется на берегу озера, а когда на него садятся, бросается в воду и там пожирает своего седока. Спина его удлинняется без конца; руки людей пристают к его шкуре; его впрягают в плуг, и он затягивает всю упряжку с плугом в озеро, где разрывает лошадей на куски; его убивают, и от него не остается ничего, кроме лужи воды; он влюбляется в девушку, оборачивается мужчиной, кладет голову ей на колени, чтобы та расчесала ему волосы, а перепуганная девушка узнает его по песку в волосах. "Та ганьвих анн [Tha gainmheach ann]", "Тут песок", говорит она, а когда келпи засыпает, девушка бежит. Он прикидывается старухой, ложится спать с девушками в горной пастушьей хижине и выпивает кровь у всех, кроме одной, спасшейся, переправившись через ручей, который келпи, несмотря на то, что сам он – водяной конь, пересечь не смеет. Коротко говоря, эти сказки и поверья постепенно навели меня на мысль, что древние кельты, вероятно, верили в водяного бога-разрушителя, которому была посвящен конь, или который принимал облик коня. {[JFC_PTOTWH], vol. I, pp. 1xxx-1xxxi}.
Шетландский Шупилти и оркадский Тэнджи – существа той же природы, что и келпи, и, подобно ему, могут принимать человеческий облик. Но никакие эльфы никогда не ездили верхом на этих жутких созданиях.
Эльфийский скот, как правило, характер имеет мягкий и кроткий. Круд-мара [Crudh Mara] зовут его в Верхней Шотландии, и иногда водяные эльфы дарят его своим друзьям, чтобы пополнить стадо человека. Также волшебные быки иногда бродят сами по себе и спариваются с земными коровами. В этом случае теленка следует тщательно выходить, потому что он – огромная ценность. Отличить от обычных их можно по круглым ушам. Cтадо, во многом похожее на такое, приводили в качестве приданного Гурагез Аннун со дна своих озер в валлийских сказках об Эльфийской Жене. В Ирландии в Майский День среди скотины иногда появляется священная белая телка, и это приносит ферме величайшую удачу. Леди Уайльд приводит перевод старинной ирландской песни об одной из этих священных коров:
| There is a cow on the mountain, A fair white cow; She goes East and she goes West, And my senses have gone for love of her; She goes with the sun and he forgets to burn, And the Moon turns her face with love to her, My fair white cow of the mountain. |
Есть на горе корова, Прекрасная белая корова; Она идет на восток, идет на запад, И я лишился разума от любви к ней; Она проходит, и солнце забывает светить, И Луна провожает ее влюбленным взглядом, Мою прекрасную белую корову с горы. |
{[FSW_ALOI], vol. I p. 195}
В Ирландии бытует множество легенд о коровах, вышедших из воды. Русалка, пойманная в Балликронине, выкупила свою свободу тремя коровами. Знаменитая Гласгавлен, однако, упала с неба и давала молоко всем, кто в нем нуждался, пока злая женщина не подоила ее в решето, после чего эта корова покинула Ирландию навсегда {[WGWM_TOEFOI], vol. II, pp. 127-8}. Иногда эту же историю рассказывают на севере Англии про чудесную корову, которая давала молоко во время голода, пока ведьма не убила ее, выдоив в решето {[JH_TTW_LL], pp. 16-17}. Буренка из чащи МакБренди [Dun Cow of MacBrandy's Thicket] – редкий пример проказливой волшебной коровы.
Порою, как я уже говорила в предыдущих главах, эльфы проникаются участием к какой-нибудь смертной корове, и в таком случае весьма неразумно противиться им.
Немало внимания уделяется кабанам и свиньям. В Верхней Шотландии и у моряков они считаются существами зловещими, которых не следует упоминать. Каллах Вур часто превращается в дикого кабана, а в Файфе вам расскажут о Гир [Gyre] Карлинг и ее Свинье. Гир Карлинг – похожая на ведьму королева фей. Из Ворстершира мы знаем балладу о Сире Риаласе [Ryalas], который убил чудовищного Бромсгроувского кабана, и на которого напала Дикая Лешачиха [Wild Woman of the Woods], у которой это была "любимая пятнистая свинка" {[RB_APBAS], pp. 124-6}. Охота на чудовищного вепря есть во всех кельтских легендах.
В Уэльсе козы являются почти эльфами сами по себе. Гвиллионы, горные феи Уэльса, особенно дружны с козами, и расчесывают им бороды в канун пятницы – эльфийского воскресенья. На континенте, может быть, более, чем в Англии, козел – любимое обличье дьявола; в Англии и Шотландии дьявол чаще выбирает черную собаку.
Среди диких зверей одними из самых волшебных являются олени. Часто в народных сказках они – заколдованные люди, но есть, похоже, магия и в оленях как таковых. В Верхней Шотландии все они состоят под покровительством Каллах Вур, которая пасет и доит их. Существует верхне-шотландская сказка, в которой Эльфийская Жена – белая лань {[GH_SIBATC], p. 125}. Есть рассказы и слухи о священном белом олене, похожем на того, которого видели в правление короля Генриха III. Р. Л. Тонг в 1962 г. записала рассказ об одном из таких явлений от члена Женского института в Килмерсдоне:
В старину по лесам вокруг Килмерсдона бродило множество оленей, и среди них иногда пробегала волшебная белая лань. Видели ее редко, но любой охотник, заметивший хотя бы отблеск ее белизны между деревьями, бывал счастлив и удачлив долгие дни. Многие пытались увидеть ее поближе, но безуспешно. Однажды майским утром лорд Килмерсдон ехал через Мендип, и был он мрачен, потому что среди его народа свирепствовал мор. Вдруг перед ним по лесу понеслась волшебная лань. Она вела его больше мили, а потом исчезла, и вместе с ней рассеялись все его тревоги и тяготы. Сердце его на всю жизнь наполнилось счастьем, и в благодарность он выстроил в Килмерсдонской церкви часовню Богоматери, чтобы посвятить свою радость Небу.
Возможно, эта лань была скорее небесным, чем волшебным видением, как райская птица в легенде об одном отшельнике – пение птицы заворажило святого на целую сотню лет. Современный вариант этой истории – сомерсетский "Каменщик из Чарлтонза". В этой сказке Старый Гарри безуспешно пытался утащить в ад пожилого каменщика, работавшего в Чарлтонской церкви Макрелл. Дьявол послал двух бесенят, и те, прикинувшись плачущими детьми, почти что свели старика со священного места. Но тот, еще оставаясь одной ногой внутри, приостановился послушать пение дрозда. Полный невыразимой радости, он стоял и слушал триста лет, и пока он слушал, церковь достроили и освятили. Дослушав птицу, старый каменщик на глазах у всей паствы взобрался по лестнице на Небо {Записано в Срединных Графствах в 1917 г. в семье уроженцев Восточного Сомерсета}. Эта птичка была скорее ангелическая, чем эльфическая, но и птицы Волшебной страны владеют такими чарами. Пение именно такой птицы в листве платана слушал валлиец Джон, и простоял там, зачарованный, пока на дереве не умерла последняя веточка, а тогда он вернулся домой и рассыпался в прах от прикосновения человеческой руки {[SH_TSOFT], p. 188}.
Из диких птиц теснее всего с магией связаны лебедь, ворон, ласточка, малиновка и крапивник. Ворон и клушица – перерождения короля Артура; лебедь зачастую – преображенный принц или принцесса; ласточка – священная птица удачи; малиновка тоже священна, но предвещает смерть, если постучится в окно или залетит в дом. Овсянка, вероятно, некогда была посвящена солнечному богу; но, как и для крапивника, святость обернулась для нее преследованиями. Овсянка считалась в Шотландии птицей Дьявола, и говорили, что она каждый Майский День выпивает каплю крови Дьявола. Крапинки не ее яйцах называли письмами, адресованными Дьяволу. Ритуальное убийство крапивника на острове Мэн объяснялось легендой о том, что крапивник некогда был злым эльфом, который в наказание вынужден превращаться в крапивника каждые Святки [Boxing Day] {[WGWM_TOEFOI], vol. II, p. 149; и [SM_MFT], pp. 134-7}.
Лосось и форель – самые священные рыбы в кельтской традиции. Во многих источниках в кельтских странах жила невидимая форель, которую могли увидеть только обладающие внутренним зрением. Иногда, впрочем, рыба показывалась, и смельчаки даже ловили ее и пытались зажарить; но когда с одного бока форель была уже поджарена, и повару надо было перевернуть ее, она неизменно спрыгивала со сковороды и скрывалась в своем источнике {[WGWM_TOEFOI], vol. II, p. 108-111}. Некоторые лососи тоже имеют магические свойства – главным образом, те, что обитают в озере, в которое роняет орехи мистический орешник. Лосось ловит орехи, и с каждым орехом на его боках появляется белое пятнышко. Один лишь кусочек мяса такого лосося дает человеку знание сокрытого. Именно так приобрел свою магическую силу зуб Финна. Таким же волшебным свойством обладает в шотландской сказке о сэре Джеймсе Рамсее из Банффа белая змея. Во многих народных сказках змея с короной на голове хранит сверхъестественные знания.
Сказки повествуют также о гигантских рыбах, скорее чудовищных, чем волшебных. Одна сомерсетская сказка о чудовищной рыбе как будто предполагает что-то колдовское или волшебное в этом существе, потому что ее победили холодным железом:
Отец рассказывал мне, что против Барроуских песков жила большая рыбина с огромной пастью. Она заглатывала рыбу, да и моряков тоже; а что оставалось от нее, то доставалось угрям. Тогда угри принимались лаять, и люди знали, что большая рыбина проголодалась, и рыбакам лучше убираться. Но нашелся смелый рыбак, который вышел в своей маленькой лодочке, а большая рыбина открыла пасть, чтобы сожрать его, он бросил туда свой якорь, и холодное железо прикончило ее. {Записано Р. Л. Тонг, Бренский Женский институт, 1961}.
Угри – вероятно, из-за их лая – считаются подлыми и злонравными существами по всему сомерсетскому побережью; существует еще одна сказка о разновидности сирен, которые заманивали рыбаков в воду, чтобы кормить угрей.
Таким образом, очевидно, что волшебную зоологию нелегко привести к стройной системе, и все разнообразие явлений – эльфы в животном обличье, чудовища, обладающие сверхъестественными силами, просто дикие или домашние животные, связанные с чем-то потусторонним, миниатюрный эльфийский домашний скот и скотина смертных, взятая эльфами в долг, – весь предмет предстает перед нами таким же широким и запутанным, как и прочие аспекты эльфийских поверий.