Эльфов, которые принимают участие в судьбах людей и трудятся на своих друзей среди них, можно разделить на два основных типа – эльф-предок [ancestral fairy], который привязан к семье и в основном оплакивает надвигающуюся трагедию и время от времени дает советы или даже подарки, приносящие удачу; и брауни или хобгоблин, который выполняет работу и привязывается иногда к семье, а иногда к месту. Последняя разновидность распространена гораздо шире и встречается значительно чаще. Между ними, безусловно, существует некоторое смешение, как и во всякой народной традиции, но основное различие прослеживается отчетливо.
Ряд эльфов-предков возглавляет ирландская банши; она почти всегда привязана к семье, и это должна быть одна из старинных фамилий. Леди Уайльд прекрасно описывает ее в "Древних Легендах Ирландии":
Но дух этот служит только некоторым родам – тем, что запечатлели себя в истории – или же людям, наделенным даром музыки и слова; ибо музыка и поэзия – волшебные дары, и обладатели их выказывают родство с племенем духов. Поэтому-то на них призревает дух жизни, который есть пророчество и вдохновение; и дух рока, открывающий им тайны смерти.
Иногда банши поет сладостным голосом в облике девы из семьи, которая умерла в молодости и которую незримые силы наделили миссией предвещать рок, грозящий ее смертным сородичам. Еще ее можно увидеть как женщину в плаще, что сидит под деревом и плачет, закрыв лицо вуалью; или же она пролетает мимо в лунном свете, горько плача; и плач этого духа печальнее всех голосов на земле, и всякий раз, раздаваясь в ночной тишине, он означает верную смерть одного из членов семьи. {[FSW_ALOI], vol. I, p. 259-60}.
Далее леди Уайльд говорит, что банши могут последовать за своей семьей даже за границу, и приводит в качестве примера банши, рыдавшую перед смертью двоих членов семьи О'Грэди, осевшей в Канаде.
Шотландская банши, Маленькая Прачка у Брода, вероятно, более широка в своих привязанностях. Она стирает одежду тех, кому суждено погибнуть в битве; но поскольку кланы рассеяны по всей Шотландии, это не совпадает со служением семье.
В Шотландии существуют эльфы, которые дают советы и помогают своим семьям, а не только оплакивают их. Из этих волшебных хранителей наиболее известна, вероятно, фея дунвеганских Маклеодов, которая качала колыбель наследника клана и подарила семье волшебное знамя. Как и многие дары эльфов, это знамя таило в себе опасности и расплату. К Маклеодам феи как будто особо благоволят, потому что, согласно не такой уж старинной традиции, Зеленая Леди Хелласэя показывается только Маклеодам {О Зеленой Леди Хелласэя рассказывал мисс А. В. Стюарт из Эдинбурга Джон МакФерсон с Барры, некоторые из рассказов которого были опубликованы в [JMP_TFB]}. Гранты также связаны с эльфийским миром; Гранта можно застрелить только через зеленую клеточку в тартане, а в XVII веке их семейная фея Мэг Мулах стояла за спиной лэйрда, когда тот играл в шахматы, и подсказывала ему выигрышные ходы {[JA_MUVS], pp. 191, 192}.
Существует чрезвычайно распространенная традиция призраков, являющихся только членам их собственной семьи, и, хотя это и не исключительно кельтский элемент, он очень близок к традициям банши, потому что банши, судя по всему, изначально была духом предков. В Англии, равно как и в Шотландии, многие семьи обладают своими приметами смерти – такими, как голубь Оксенхэмов – но природа их не вполне ясна.
Слепой Билли [Billy Blind] в некоторых Балладах Пограничья [Border Ballads] выглядит чем-то средним между типами банши и брауни. Он скорее советчик, чем помощник. В балладе "Юный Беки" именно Слепой Билли сообщает Берд Избель о неверности Юного Беки:
| O it fell once upon a day, Burd Isbel fell asleep An up it starts the Belly Blin, An stood at her bed-feet. |
Однажды днем случилось так: Берд Избель уснула, Как вдруг появляется Слепой Билли И встает у ее ног. |
| 'O waken, waken, Burd Isbel, How can you sleep so soun, Whan this is Bekie's wedding day An the marriage gain on?' |
"Проснись, Берд Избель, проснись, Как можешь ты так крепко спать, Когда сегодня день свадьбы Беки, И венчание идет полным ходом?" |
{[FJC_TEASPB], vol. I, p. 466}
Слепой Билли не только рассказывает ей о свадьбе, но и советует, что делать дальше, и устраивает волшебный корабль, на котором сам везет Берд Избель в страну Беки. Баллада о Юном Беки – сказочная версия легенды о Гильберте а-Беккете, отце Томаса а-Беккета, а Слепой Билли, должно быть, попал в нее в Пограничье [Border Land, Border Country]. Другой Слепой Билли упомянут в балладе о "Леди Вилли", где он дает отличный совет, но не оказывает практической помощи.
Еще одним духом-помощником была Шелковница [Silkie] из Дентон-Холла в Нортумберленде. Это была фея, носившая серый шелк, одна из тех белых леди, которые представляются наполовину привидениями, наполовину феями. Согласно Хендерсону, она была привязана скорее к месту, чем к людям, но некоторые более поздние данные предполагают, что она весьма тяготела к семье.
Одна леди, живущая сейчас в Оксфордшире, выросла в Лемингтон-Холле в пяти милях от Ньюкасла, и в детстве Марджори Сауэрби, как ее звали тогда, часто навещала двух старушек – последних из дентонских Хойлов. Старушки весьма охотно рассказывали своим близким друзьям о том, как Шелковница благоволила к ним. Их дом был для них слишком большим, и они не представляли себе, как бы они справлялись без ее помощи. Шелковница чистила очаг, разводила огонь, и было еще что-то, связанное с букетами цветов, которые оставались на лестнице. В 1902 году или около того Марджори Сауэрби переехала оттуда и не бывала в тех краях подолгу до самой Второй Мировой войны. К тому времени старушек давно уже не было в живых, и дом занимал другой ее старый знакомый. Он был из тех, с кем волшебство ужиться не могло, и о доброте Шелковницы теперь не шло и речи; напротив, нового жильца так утомили стук, шум и выходки полтергейста, что в конце концов ему пришлось покинуть дом. Брауни превратился в богарта, как это часто случалось раньше.
"Брауни" – слово английское, и этот трудолюбивый и спорый на помощь домашний дух более обычен в Англии и Нижней Шотландии, чем в кельтских странах. В Корнуолле брауни призывают на помощь, крича "Брауни! Брауни!", когда роятся пчелы; но это может быть и названием самих пчел – как шотландское "Burnie, Burnie, Bee". В Западных графствах работу брауни иногда делают пикси, которым, как и брауни, оставляют в подарок одежду. Ирландский рассказ Кеннеди о "Пуке из Килдэра" – совершенно история о брауни, хотя сам Пука больше схож с хобгоблином или букозверем [boogey-beast]. В сказке леди Уайльд Пука – снова добрый дух-помощник, смоловший всю муку на мельнице за юношу, который поговорил с ним вежливо и набросил на него плащ {[FSW_ALOI], vol. I, pp. 87-90}. Как и других брауни, подаренная одежда отваживает его, но в этом случае он доволен подарком, и уходя, наделяет всю семью долгой удачей. Сказку о пикси, которые, хотя их и отвадили одеждой, не были рассержены этим и остались в друзьях с семьей, записала Р. Л. Тонг в Сомерсете:
Один фермер из Найтона был очень дружен с пикси. Когда у него не хватало рук, он оставлял зерно на полу, и пикси молотили для него. Они делали для него огромную работу, пока однажды его жена не заглянула в замочную скважину и не увидела, как они трудятся в поте лица. Их косые глаза и волосатые тела не испугали ее, но ей стало ужасно стыдно, что им приходится ходить голышом по холоду.
Она принялась за дело, смастерила им теплую одежду и оставила ее на току. После этого помощи от пикси больше не было. Но они не забыли фермера, потому что однажды, после того, как подвесили колокола в церкви в Витипуле, отец семейства пикси встретил фермера на верхнем поле.
- Не ссудишь ли ты нам свой плуг и снасть? (То есть, вьючную лошадь и крючья) – попросил он.
Фермер был осторожен – он знал, что пикси делают с лошадьми.
- На кой тебе это? – спросил он.
- Хочу увезти свою женушку и малышню подальше от этих звонилок.
Фермер доверился пикси, и они тронулись, собрав все свои манатки и пожитки, на Виндзорский холм; а старые клячи, ссуженные им, вернувшись домой, выглядели, как прекрасные двухлетки. {[RLT_SF], p. 117}.
Один брауни с Кельтского рубежа – границы гэльскоязычной области в Пертшире – поселился в Альтмор-Берне, неподалеку от Питлохри. Часто слышали, как он топал и шлепал в ручье, а потом с мокрыми ногами поднимался на ближайшую ферму, и если все было оставлено в беспорядке, наводил порядок, а если все было прибрано, разбрасывал вещи по сторонам. Встретить его считалось дурной приметой, и по ночам люди избегали ходить этой дорогой. Впоследствии его тоже отвадили, но не дареной одеждой, а прозвищем. Однажды темной ночью один человек, возвращаясь в исключительно приподнятом расположении духа домой с рынка, услышал, как он топчется в ручье, и весело воскликнул: "Эй, топошлеп, как тебе эта ночка?" Брауни пришел в ужас. "Ой! Ой!" – вскричал он, – "Меня назвали! Меня назвали Топошлепом!" Он исчез и больше никогда не появлялся в тех местах {[KMB_TPOF], p. 127}.
Вполне возможно, что тот брауни был привидением, как брауни из Бальквама, известный также под именем Призрак Брэнди Ду [Ghost of Brandey Dhu]. Широко известную историю о том, как брауни похищал повивальную бабку, рассказывают именно о нем. Особый интерес он проявлял к Ферментонской хозяйке [the Goodwife of Furmenton], и ее сын отвадил его.
Считалось, что какие-то вредные брауни водятся на Финкаслской мельнице в Пертшире – редкий случай, когда брауни появлялись большой компанией. Две сказки о них записал Хэмиш Хендерсон, и они хранятся в архивах Школы изучения Шотландии. Одна из них представляет особый интерес, потому что в ней снова появляется Мэгги Мулах. Это сюжет "Немо". На молодую невесту, собиравшуюся молоть зерно на мельнице в Финкасле, где водилась нечистая сила, в полночь напал брауни. Она сказала ему, что ее зовут Ясам. Брауни стал вести себя так назойливо, что она швырнула в него миску с кипящей похлебкой, и тот побрел умирать, ответив своей матери, Мэгги Мулах, на вопрос, кто его ошпарил, "Я сам". Так девушка на время избежала мести. Но после свадьбы она попала в Кейли, что недалеко от Финкасла, и там ей довелось рассказать, как она обманула брауни. К несчастью, Мэгги Мулах тоже перебралась в ту местность и подслушала ее рассказ, будучи невидимой. Едва девушка закончила рассказ, как раздался яростный рев, стул поднялся в воздух, и девушка рухнула замертво. Таким образом, Мэгги Мулах заслуживает того, чтобы ее сочли скорее гоблином, чем брауни; но в то самое время она выполняла работу брауни на соседней ферме. Эта сказка прекрасно иллюстрирует двойственную природу брауни.
В Уэльсе место брауни занимают Бубах [Bwbach] и Бука [Bwca]. В "Кельтском фольклоре" Джона Риса содержится длинная и подробная история о Буке, который, как Шелковница из Дентон-Холла, приносил пользу и вел себя примерно до тех пор, пока с ним хорошо обращались, но становился сущим боггартом, когда люди относились к нему не должным образом. В первом своем доме, на ферме в Монмаутшире, он некоторое время дружил со служанкой, у которой подозревали в жилах эльфийскую кровь. Та каждую ночь оставляла ему внизу лестницы сливки, а за это он делал большую часть ее работы. Но однажды глупая девчонка сыграла с ним злую шутку, наполнив его блюдце отстоявшейся мочой, использовавшейся как протрава при окраске тканей. Бука так набросился на нее, что ей пришлось звать на помощь, а потом ушел служить на соседнюю ферму, называвшуюся Хафод-и-Инис. Там служанка очень хорошо кормила его, но, к несчастью, оказалась чересчур любопытна и решила узнать его имя, которое Бука отказался ей поведать. Однажды вечером мужчин не было, а Бука прял за девушку, работая изо всех сил. Девушка притворилась, что тоже ушла, а сама забралась на верх лестницы и услышала, как он поет по-валлийски:
| How she would laugh, did she know That Gwarwyn-a-throt is my name! |
Как бы она посмеялась, узнав, Что зовут меня Гварвин-а-трот! |
Девушка торжествующе закричала, что знает теперь его имя, и бука тотчас же покинул Хафод-и-Инис и перебрался на соседнюю ферму, где крепко подружился с Мозесом, тамошним слугой. Но Мозес отправился воевать с Ричардом Горбатым и пал на поле боя под Босвортом. После этого характер у бедного Гарвин-а-трота окончательно испортился, и пришлось вызывать местного мудреца, чтобы отвадить его; тому удалось отправить его в Красное Море. {[JR_CF], vol. II, pp. 593-6} Здесь интересны параллели с саффолкским эльфом-прядильщиком Том-Тит-Тотом, шотландским Хабетротом и валлийским Трутин-Тратином; многие моменты этой сказки фигурируют в различных историях про брауни. Вирт Сайкс в своем рассказе о Бубахе описывает существо, почти схожее с брауни, или домовым хобгоблином.
Бубах [Bwbach, или Boobach] – добрый от природы гоблин, который поможет всякой работящей валлийской девушке, что завоюет его расположение определенным поведением, рекомендованным старинной традицией. Девушка, подметя кухню, последним делом разводит в очаге хороший огонь и, поставив маслобойку со сливками на выбеленную печь и не забыв поставить для Бубаха на полку миску со свежими сливками, отправляется в постель ждать, что будет. Утром, если ей повезло, она обнаруживает, что Бубах опустошил миску со сливками и так славно поработал мутовкой, что осталось лишь пару раз стукнуть, чтобы масло вышло одним большим куском. {[WS_BG] pp. 30, 31}.
Далее в этом же отрывке Сайкс рассказывает о гоблинских повадках Бубаха.
"То же смешение черт," – пишет он, – "какое присуще нашим собственным буги и хобгоблину, придает Бубаху характер двойственный, поскольку он – и домашний дух, и жуткий фантом. В обоих своих аспектах он проказлив, но в последнем случае его проказы имеют опасные последствия. Попасть в его лапы в определенных обстоятельствах – дело нешуточное, ибо он способен переносить людей по воздуху. К его услугам прибегают беспокойные духи, которые не дает покоя зарытый клад, и они хотят выкопать его и убрать от себя подальше; если им удается найти смертного, который согласен помочь им и выкопать клад, они нанимают Бубаха, чтобы тот перенес смертного по воздуху."
Выглядит это так, как если бы Бубах был больше похож на ирландского Пуку, чем на английского брауни.
Брауни острова Мэн зовут фенодири [fenodyree]. Это волосатое существо обладает огромной силой; он способен за ночь обмолотить все гумно. Фенодири не очень умен: однажды в Снэфелле он взялся охранять стадо овец и немало намучился с одной маленькой серой овечкой без рогов – этой овечкой оказался заяц. Ту же историю рассказывают о брауни в Ланкашире. Фермер из Баллохринка был так благодарен фенодири за все, что тот сделал для него, что подарил ему полный комплект одежды. Фенодири очень обиделся этому подарку, и стал поднимать предметы одежды один за другим и называть болезни, которые каждый из них принесет. Потом он ушел в безлюдный Глен Рашен {[JR_CF], vol. I, p. 286}. Любопытно, что линкольнширский его коллега благодушно принимал в подарок льняную рубашку ежегодно, и только когда фермер коварно подсунул ему пеньковую, сделал исключение:
| Harden, harden, harden hemp! I will neither grind nor stamp! Had you given me linen gear, I would have served you many a year! |
Жесткая, жесткая, жесткая пенька! Не буду больше ни молоть, ни молотить! А дал бы мне одежку льняную, Служил бы я тебе еще не один год! |
Так сказал он, и ушел, и больше не возвращался {[JR_CF], vol. I, p. 324, цит. записки M.Peacock in F.L., vol. II, 1891, pp. 509-13}.
Существует несколько народцев на периферии рода брауни; их основной территорией расселения, как я уже говорила, являются англоязычные области Англии и Шотландии. Наиболее высока плотность их населения в Пограничье. Их разнообразные черты и повадки можно собрать из множества историй. Обыкновенно их можно отвадить, подарив им одежду, как показано в истории о старой Фортэлис из Долфинтона в "Новом Статистическом Отчете о Шотландии" в статье "Cœnam":
Не увядает народная вера в то, что дух, или брауни, в былые времена помогал крестьянам обмолачивать зерно, и что в знак благодарности за его службу ему предлагали предметы одежды, выкладывая их на месте его ночных трудов; он же, обиженный и оскорбленный самой мыслью о вознаграждении какого-либо рода, покидал навсегда это место, и при этом, рассказывают, выражал свое сожаление в следующих строках:
| Sin' ye've gien me a harden ramp, Nae mair of your corn I will tramp. |
Раз ты дал мне жесткую дерюгу, Не буду больше молотить твое зерно. |
{[RC_TPROS], цит. по «The New Statistical Account of Scotland» (1845)}
Дерюгой здесь называется рубашка из очень грубого льна, и вполне возможно, что брауни обижала дешевизна подарка, точно так же, как обидела она его линкольнширского собрата. Стишок же его напоминает хорошо известный стишок, приведенный у Реджинальда Скота:
| Since thou layest me, hempen, hempen, Here I'll no longer tread nor stampen. |
Гонишь меня, кладешь мне пеньку – Не буду трудиться на вашем току. |
И здесь, похоже, тоже была подарена грубая рубаха. Не так было с Мерзлячком из Хилтона [Cauld Lad of Hilton], который, как и Пука из Килдэра, судя по всему, сам был не прочь, чтобы его прогнали. Это был голый мальчик, которого считали призраком конюшего, убитого одним из лордов Хилтонов в припадке ярости. Он являлся в замке Хилтон в Нортумберленде, и, подобно альтморскому брауни, расшвыривал все, что стояло на своих местах, но расставлял по местам все, что было разбросано. Люди слышали, как он работал по ночам и грустно напевал:
| Wae's me! Wae's me! The acorn is not yet fallen from the tree, That's to grow to the wood, That's to make the craddle, That's to rock the bairn, That's to grow a man, That's to lay me. |
Горе мне, горе мне! Не упал еще с дуба желудь, Из которого вырастет дерево, Из которого сделают колыбель, В которой вынянчат младенчика, Который вырастет в человека, Который меня упокоит. |
Но случилось нечто, превзошедшее все его ожидания: слуги смастерили для него превосходную зеленую накидку и капюшон. Он радостно надел их и оставил свою работу навсегда, спев:
| Here's a cloak, and here's a hood! The Cauld Lad of Hilton will do no more good! |
Вот плащ, вот капюшон! Мерзлячку из Хилтона больше трудиться не придется! |
Другой брауни, по-видимому, ожидавший награды за свои труды – брауни из Джедбурга, который, когда слуга замешкался, доставил повитуху к хозяйке дома с невероятной быстротой. Слуги подслушали, как он говорит сам с собой: "Ах, горюю я по зеленой рубахе!", и благодарный лэйрд сшил ему эту одежду и выставил перед ним. Он схватил их и исчез навсегда, как все решили – в Волшебную Страну {[WC_MOTSB], 4 vols, vol. I, p. 149, сноска i}.
Чаще, однако, брауни обижались на такой подарок, как брауни из Глендевона, который отбыл, возмущенный до глубины души, со словами:
| Gie brounie coat, gie brounie sark, Ye'll get nae mair o' brounie's wark. |
Дай брауни плащ, дай ему рубаху, Больше ты его работы не увидишь. |
{[RC_TPROS], p. 325}
В этом же аспекте Хендерсон цитирует письмо от одной леди шотландских корней:
Любопытна та неприязнь, которую брауни испытывают к одежде. В старой пиль-башне, где я родилась, жил один брауни. Слуги в благодарность за его помощь подарили ему то, что они считали неотъемлемой частью мужского костюма. К несчастью, это оказался ливрейный пиджак, и брауни исчез, вскричав:
| Red breeks and a ruffled sark! Ye'll no' get me to do yer wark! |
Красные штаны и кружевная рубашка! Больше не заставите меня делать вашу работу! |
Эта история случилась во времена моего прадедушки; но старый темный чулан, в котором жил брауни, существует до сих пор, хотя в нем теперь есть освещение. {[WH_FLOTNC], p. 249}.
Существовали и другие способы отвадить брауни, такие, как, например, попытки крестить их; еще они могли уйти, на что-то обидевшись. Обычно считалось, что они имеют право на миску лучших сливок; брауни же из Бодсбека, что близ Моффата, был капризен даже на этот счет. Он любил выбирать свою долю сам, но однажды в страду усталый хозяин выставил для него отдельную миску сливок и позвал его, чтобы рассказать ему, где она стоит. Этого оказалось достаточно для чувствительного брауни, и услышали, как он вскричал:
| Ca', brounie, ca'! A' the luck of Bodsbeck awa' to Leithenha'! |
Зови брауни, зови! Удача из Бодсбека пошла в Лейтенхолл! |
После этого его труды и удача, которую они приносили, перешли к соседней ферме Лейтенхолл. Сэр Вальтер Скотт, кстати, предполагает, что, возможно, в миске оставляли деньги {[WC_MOTSB], vol. I, p. 149, сноска i}.
Благодарностью можно прогнать эльфов-помощников; на критику же они обижаются неизменно. Брауни из Краншоу в Бервикшире славно скирдовал и молотил несколько лет, пока кто-то не заметил неосторожно, что пшеница-то плохо заскирдована. Всю следующую ночь брауни трудился, унося зерно на Вороний Камень в двух милях от фермы и разбрасывая его оттуда. На ходу он бормотал про себя:
| It's no' weel mow'd! It's no' weel mow'd! – Then it's ne'er be mow'd by me again; I'll scatter it owre the Raven Stane And they'll hae some wark ere it's mow'd again! |
Плохо застожено, плохо застожено! Так не буду больше вовсе стоговать; Развею все с Вороньего Камня, Потрудятся еще, прежде чем скирдовать! |
{[GH_PROB], pp. 65-6}
Брауни иногда бывал больше в чести у хозяина с хозяйкой, чем у слуг, потому что в спорах он обычно вставал на сторону господ. Чемберс приводит пеблширскую сказку о двух служанках, которые решили, что их кормят недостаточно хорошо, украли плошку молока и каравай и уселись все это совместно употребить. Но невидимый брауни сел между ними, и когда кто-нибудь из них пытался выпить молока, и молоко, и пирог доставались брауни. Когда же служанки принялись ссориться и обвинять друг друга в нечестности, брауни появился, засмеялся и воскликнул:
| Ha, ha, ha, Brownie has 't a'! |
Хо-хо-хо! Брауни забрал всё! |
{[RC_TPROS], ed.cit., p. 327}
Бездельник-со-Стены [Wag-at-the-Wa'] – таково шотландское название существа, похожего на брауни, чье любимое место – пустой котловой крюк над огнем. Покачать этот крюк означало позвать Бездельника-со-Стены в гости. Он изводил ленивых слуг, но очень любил детей, и его смех слышался между другими голосами в минуты домашнего веселья. Описывали его как забавного старичка с короткими ногами и длинным хвостом, одетого в красный, а иногда серый плащ и синие штаны, со старым "перникапом" – ночным колпаком – на голове и перевязанной щекой, потому что его постоянно терзает зубная боль. Он очень не любит, когда в доме пьют что-нибудь крепче домашнего эля. Как и другие духи, он изгоняется знаком креста {[WH_FLOTNC], pp. 256-7}.
В Англии, в Херфордшире, брауни тоже пользуются котловым крюком как насестом. В "Херфордширском фольклоре" Э. М. Лезер пишет: «"Качалка" – железный прут над очагом, на который вешали котлы и кастрюли – раньше делалась с крючком. В Крассвелле говорили, что это насест для брауни; пожилая леди, еще жившая там в 1908-ом году, помнила "качалку брауни" в ее старом доме в Кьюсопской низине. Если на качалке не было крюка, рассказывала она, то на нее подвешивали подкову кверх ногами, чтобы брауни было на чем посидеть.» {[EML_TFLOH], p. 48}. В Херфорде, как и в других местах, брауни были ненадежны и обидчивы, потому что Э. М. Лезер продолжает: «Иногда брауни обижался, считая, что ему уделяют недостаточно внимания, и самой любимой и частой формой его мести было прятать ключи от хозяйства. Ключи можно было вернуть только одним путем: все домочадцы садились вокруг очага, положив на его полку пирожок – просьбу о мировой с брауни. Все сидели в полном молчании с закрытыми глазами, пока брауни не швырял со всей силы ключи в стену за спинами сидящих. Так делали в Портвэй-Инне, что под Стаунтоном-на-Вае, семьдесят лет назад.» {[EML_TFLOH], p. 48}.
Говорили, что на одном постоялом дворе в Сомерсете водился дух той же капризной и безвредной природы, который также представляется мне духом очага. Р. Л. Тонг записала следующий рассказ о нем весной 1964-го года – сразу, как услышала эту историю:
Чарли – это хоб, который до сих пор водится на постоялом дворе Холман-Клэйвел в Блэкдаунз. В этом году я встретил женщину, которая живет рядом с Холман-Клэйвел, и как только речь зашла о Чарли, она заулыбалась и захихикала. Она сказала, что он большой забавник, но никогда не делал ничего плохого. В округе все его знали. Поперек главного зала Холман-Клэйвел идет громадная балка, которую называют Глинобитным Колесом [Cob Wheel]. Сам дом очень старый, и построен из глины с соломой [cob, packed clay], и в его устройстве непременно присутствует "Клэвви" или "Клэйви" [Clavvy, Clavey], то есть, балка над очагом, которая, конечно же, дубовая [holly] – почему и "Холман". Так на ней-то Чарли обычно и сидит.
Однажды, когда эта моя знакомая была там, ее попросили помочь соорудить обед для местного фермера, и они стали накрывать на стол. Они вынули серебро и льняную скатерть, все очень красиво разложили, и одна из служанок сказала: "Ох! Не любит Чарли этого!"
Ну, а что – ничего поделать они не могли. Стол был накрыт великолепно – все гордились таким столом. Все, что они могли сделать – это закрыть дверь и надеяться, что все обойдется. Перед тем, как прибыли гости, служанки вошли еще раз, чтобы убедиться, что все в порядке. Дверь все время оставалась закрытой, но стол – стол оказался пуст. Все кружки висели на своих крюках; серебро было аккуратно убрано обратно на место. Чарли определенно не любил этого.
В Йоркшире и Ланкашире брауни называют более общим названием – хоб. Хоб из Хобьей Норы в Рэнсуик-Бее не был домашним, а жил в естественной пещере – Хобьей Норе. Это было доброе существо, и его коньком было излечение сухого кашля. Родители приносили детей к пещере и приговаривали:
| Hobthrush Hob, My bairn's gotten t' kink cough, Tak't off! Tak't off! |
Хобушка-Хоб, У моего постреленка кашель, Забери его! |
{[WH_FLOTNC], p. 264}
Хендерсон обнаружил также двух хобов, отваженных, как и брауни, подарком одежды – одного из них возле Дэнби; тот, как линкольнширский брауни, отреагировал на качество подарка, потому что стишок у него был такой:
| Gin Hob mun hae nowght but harding hamp He'l come nae mair to berry nor stamp! |
Раз хобу можно лишь пеньку носить, Больше не придет он ни молоть, ни молотить! |
Йоркширский Хобтраст [Hobthrust] из Старфит-Холла, что в Рите, с другой стороны, похоже, ушел, довольный наградой, потому что его стишок выглядел так:
| Ha! A cap and a hood! Hob'll never do mair good! |
О! Шапка и капюшон! Хоб не будет больше делать добра! |
{[WH_FLOTNC], p. 264}
Некоторые домашние духи навещают особые места и делают особую работу. Так, например, Погребной дух охраняет вино от слуг и воров, Ленивый Лоуренс защищает сады, Старуха Гогги отваживает детей от незрелого крыжовника, а Мелч Дик сторожит ореховые кусты. В Манускрипте Уилки описан Киллмаулис – мельничный дух в Нижней Шотландии. Это странное существо с огромным носом, не имеющее рта, хотя и говорят, что он обожает свинину. Он оплакивает несчастье, грозящее мельнице, но более всего он любит различные проказы, и держать его в узде может только сам мельник. Иногда, в исключительных случаях, он может покинуть свой угол, чтобы помолоть зерно или сбегать за повитухой, но, как правило, он больше мешает, чем помогает {[WH_FLOTNC], pp. 252-3}.
Можно видеть, что брауни и близкие к ним хобгоблины, хобы и лобы имеют довольно схожий характер. Возможно, стоит подытожить их описания. Ранние брауни часто имели человеческий рост или были даже выше, как увалень Чорт Амбарный [Lubbar Fend] у Милтона; в более же поздние времена брауни описывали обычно маленькими, некрасивыми и косматыми, одетыми в тряпье или вовсе без одежды. Иногда, как Фука [Phooka], они принимают животное обличье. Обычно вид у них гротескный. По абердинширской традиции, которую знал и использовал Джордж Макдональд, у них нет пальцев на руках и ногах; брауни Нижней Шотландии не имеют носов, только дырочки ноздрей. У боггартов носы длинные и острые, а у Киллмулиса – длинный нос без рта. Иногда они выглядят, как маленькие дети, голые или носящие белую рубашку. Как правило, они, похоже, умеют быть невидимыми, но так искусно прячутся и затаиваются, что в невидимости почти не нуждаются. Они готовы делать любую работу по дому или на ферме: подметать, сбивать масло, прясть, ткать, скирдовать, молотить и пасти скотину – особенно. Они ценят личную дружбу и привязанность, и ради этого иногда делают что-то сверхурочное – например, могут сбегать за повитухой. Они селятся при ферме или в доме; часто постоянным обиталищем им служит какой-нибудь пруд, ручей, скала или пещера. Традиция часто связывает их с мертвыми. Они почти всегда одиноки, за исключением некоторых общественных эльфов [trooping fairies], таких, как пикси, которые иногда выполняют работу брауни. Вне дома брауни в старину занимался охраной сокровищ. Если брауни под рукой не оказывается, его место занимает доби. Это не хорошо, потому что доби – простофили и их слишком легко перехитрить.
Можно увидеть также, что брауни очень близки к классическим ларам, которые считаются либо духами предков, либо духами-адресатами первобытных жертвоприношений очагу. Брауни, однако, отличаются от ларов тем, что могут менять место своего обитания и охотно делают это, если старое место им не нравится. Мы знаем даже о брауни, который ушел вместе со слугами, когда скупая хозяйка выгнала их, сказав, что все равно всю их работу делает брауни. Брауни не возвращался, пока всех слуг не вернули на место.
Двойственная природа брауни отмечается во всех сказках. В одних он просто проказлив, вспыльчив и обидчив, в других активно приносит вред и может быть опасен. Его связи с Паком и хобгоблинами, с Брагом, Брашем и Букой-чудищем [the Brag, the Brash, the Bogey-beast] – весьма очевидны. Широко известная история о ланкаширском боггарте – "Все, Джордж, мы уходим!" – очевидно, рассказывает о брауни, который пошел дурным путем. Однако, и он предпочитает последовать за семьей, нежели оставаться в доме. Эта изменчивость и своевольность присуща как банши, так и брауни. Оба они не привязаны, как многие духи, к определенному месту. Основания считать их обоих духами достаточны, но брауни обладает приспособляемостью, индивидуальностью и домашним колоритом, которые не позволяет видеть в нем всего лишь старинный ностальгический образ.