XXV

– Вот, вот, здесь! Дом сорок два! – крикнул Форд Префект таксисту. – Останови здесь!

Такси остановилось, и Форд с Артуром выпрыгнули из машины. По дороге они останавливались не у одного банкомата, и Форд, не глядя, сунул водителю в окно горсть купюр.

Вход в клуб был темный и неочевидный, название клуба написано на малюсенькой табличке. Члены клуба знали, где он находится, а не члену клуба это знание ничем не могло помочь.

Форд Префект не был членом клуба Ставро, хотя ему довелось однажды побывать в другом клубе Ставро – в Нью-Йорке. Но Форд владел очень простой техникой входа в заведения, членом которых он не был. Как только дверь приоткрылась, он проскользнул внутрь и, показывая на Артура, пояснил:

– Все нормально, это со мной.

Форд затопотал вниз по темной, матово блестящей лестнице, чувствуя себя ужасно клево в своих новых туфлях. Они были замшевые, они были синие, и Форд очень гордился собой за то, что, несмотря ни на что, сумел разглядеть их в витрине магазина из несущегося мимо на предельной скорости такси.

– Я ведь, кажется, просил сделать так, чтобы я тебя больше не видел!

– Что такое? – спросил Форд.

Худой и нездорово выглядящий человек в чем-то мешковатом и итальянском поднимался мимо них по лестнице и вдруг остановился.

– Это я не вам, – сказал он. – Это я ему.

Он смотрел на Артура и вдруг смутился:

– Простите, – сказал он. – Кажется, я обознался.

Он начал было подниматься дальше, но почти тотчас же снова обернулся, озадаченный еще больше. Он глядел на Артура в упор.

– Ну, что еще? – спросил Форд.

– Что вы сказали!

– Я сказал, что еще? – сердито повторил Форд.

– А... Наверно... – произнес человек, покачнувшись и уронив коробок спичек. Он подвигал челюстями налево-направо и закрыл глаза рукой. – Простите, пожалуйста, – сказал он. – Я изо всех сил пытаюсь вспомнить, какие таблетки я только что принял, но это, должно быть, были как раз такие, после которых ничего не помнишь.

Он помотал головой, снова повернулся и продолжил подниматься по лестнице в сторону мужской уборной.

– Пошли, пошли, – позвал Форд. Он снова побежал вниз по лестнице, и Артур едва поспевал за ним. Встреча сильно встревожила Артура – он сам не понимал, почему.

Подобные места ему никогда не нравились. После долгих лет мечтаний о Земле и о доме, он вдруг с тоской подумал о своей избушке на Лемюэлле, о своих ножах и своих бутербродах. Даже о старике Ухоморе он подумал с некоторой грустью и приязнью.

– Артур!

Звуковой эффект ошеломил его – его имя прозвучало стереофонически.

Артур обернулся. Сверху вниз по лестнице к нему сбегала Триллиан в своем восхитительно измятом римплоновом™ костюме. Вдруг она изменилась в лице.

Артур посмотрел в другую сторону на то, что заставило Триллиан измениться в лице.

Внизу под лестницей стояла Триллиан, одетая в... Нет! Это была Тришия. Тришия, истерику которой он только что видел по телевизору. А за ней стояла Рандом, и глаза у нее были еще более безумные, чем обычно. За ней в слабо освещенных шикарных интерьерах клуба остальные посетители выстроились в немой сцене, испуганно глядя на лестницу.

Несколько секунд все стояли, как истуканы. Лишь музыка из динамиков в баре никак не могла перестать бумкать.

– Пистолет в ее руке, – тихо заговорил Форд, почти одними только глазами указывая на Рандом, – называется "Обанат-3". Он был на моем корабле, который она угнала. Это довольно опасная штука. Советую никому не двигаться. Давайте все сохранять спокойствие, и попробуем разобраться, что ее так тревожит.

– Где мое место, где? – крикнула Рандом. Ее рука, держащая пистолет, отчаянно плясала. Другой рукой она залезла в карман и вытянула оттуда останки артуровых часов. Она яростно потрясала ими. – Я думала, мое место здесь, – кричала она, – в мире, который меня создал! Выясняется, что даже моя мать не знает, кто я такая!

Рандом злобно швырнула часы прочь, и они разбились в мелкие дребезги о стойку бара – во все стороны брызнули их золоченые внутренности.

Еще секунду или две все стояли неподвижно.

– Рандом! – спокойно позвала Триллиан сверху.

– Замолчи! – крикнула Рандом. – Ты меня бросила!

– Рандом, выслушай меня и пойми, пожалуйста – это очень важно, – настаивала Триллиан. – У нас очень мало времени. Нам нельзя здесь оставаться. Нам всем больше нельзя здесь оставаться.

– Что ты говоришь! Нам никогда нигде нельзя оставаться! – Теперь Рандом держала пистолет обеими руками, и обе руки ее отчаянно дрожали. Она не целилась ни в кого конкретно – просто тыкала дулом в весь мир вообще.

– Послушай, – начала Триллиан снова. – Я улетела, потому что мне нужно было делать репортажи о войне. Это было очень опасно. По крайней мере, я думала, что это будет очень опасно. Когда я прибыла на место, войны там почему-то не оказалось. Случилась какая-то временная аномалия, и... Да слушай же! Корабль-разведчик не появился в условленном месте, остальная эскадра рассеялась... Чушь какая-то. В последнее время это происходит все чаще и чаще.

– Мне-то что с этого? Слышать не хочу больше про твою чертову работу! – кричала Рандом. – Я хочу домой! Я хочу дом! Хочу свое место!

– Это не твой дом, – сказала Триллиан по-прежнему спокойно. – У тебя нет дома. Ни у кого из нас. Может быть, вообще ни у кого больше нет дома. Этот пропавший корабль, про который я рассказывала – у его экипажа нет больше дома. Они не знают, откуда они прилетели. Они вообще не помнят, кто они и что им было нужно. Они растеряны и очень напуганы. Они здесь, в этой солнечной системе, и они собираются сделать нечто крайне... крайне необдуманное. Потому что они совсем растеряны. Нам нельзя оставаться здесь. Ни минуты. Не знаю, куда нам теперь податься. Может быть, больше некуда. Но здесь оставаться нам нельзя. Пожалуйста. В последний раз. Летим, а?

Рандом стояла, пошатываясь, охваченная паникой, ничего не понимая.

– Все в порядке, – тихо промолвил Артур. – Раз я здесь, то мы все в безопасности. Не спрашивайте, почему, но со мной ничего не может случиться, а значит, и с вами тоже. Понимаете?

– О чем это ты? – спросила Триллиан.

– Успокойтесь все, – попросил Артур. Все волнения в нем улеглись. Его жизнь была заколдована, и все происходящее казалось ему нереальным, словно сон.

Медленно, постепенно Рандом начала приходить в себя. Сантиметр за сантиметром пистолет в ее руках стал опускаться.

Здесь одновременно случились две вещи.

Дверь мужской уборной наверху лестницы раскрылась, и из нее показался человек, столкнувшийся с Артуром на лестнице. Он моргал и шмыгал носом.

От неожиданности Рандом снова вскинула пистолет, и тогда человек, стоявший за ней, попытался выхватить его у нее.

Артур бросился к ней. Оглушительно прогремел выстрел. Артур неуклюже упал на пол. Триллиан метнулась к нему. Гром выстрела умолк. Артур повернул голову: человек, стоявший наверху, ошеломленно глядел на него.

– Опять! Опять ты... – произнес он и медленно, страшно медленно рухнул на ступени.

Рандом отшвырнула пистолет и опустилась на колени.

– Прости! – повторяла она, рыдая. – Прости меня! Прости меня!

Тришия подбежала к ней. И Триллиан подбежала к ней.

Артур сидел на ступеньке, обхватив голову руками, и не имел ни малейшего понятия, что же теперь делать. Форд сидел ступенькой ниже его. Он подобрал что-то с лестницы, с интересом осмотрел находку и протянул ее Артуру:

– Тебе это что-нибудь говорит? – спросил он.

Артур взял предмет из его руки. Это был спичечный коробок, оброненный убитым. На его этикетке значилось название клуба. И имя владельца клуба. Вот что было написано на спичечном коробке:

Артур глядел на надпись, и в голове его все начало складываться один к одному. Что же теперь-то делать, подумал Артур, но подумал как-то отвлеченно, нехотя. Люди вокруг него забегали и закричали, но ему вдруг стало со всей очевидностью ясно, что сделать больше ничего нельзя, ни сейчас, ни вообще. Сквозь крики и пошедший откуда-то яркий свет он едва различал Форда Префекта, который валялся на ступеньке лестницы и безумно хохотал.

Невероятное, несказанное ощущение покоя и мира снизошло на Артура. Он понял, что отныне и навсегда все разом наконец-то кончено.

Во мраке рубки в недрах вогонского корабля наедине сам с собой сидел Простатик Вогон Джельц. На экранах внешнего обзора, выстроивших одну из стен рубки, чернота озарялась короткими вспышками. В воздухе перед ним пробелы в связке голубых и зеленых сосисок делались все больше и больше. Варианты коллапсировали, возможности складывались друг с другом, взаимно уничтожаясь, пока, наконец, последняя из них не разрешилась и не прекратила свое существование.

Воцарилась непроглядная тьма. Капитан вогонов завороженно сидел в ней еще несколько секунд.

– Свет! – скомандовал он.

Ответа не последовало. Птица тоже избыла все до одного варианты своего существования.

Вогон включил свет сам. Он взял лист бумаги и поставил в соответствующей графе соответствующего столбца соответствующую галочку. Дело сделано.

Вогонский корабль скользнул в чернильную пустоту.

Несмотря на все в высшей степени позитивные по его мнению действия, месяц для Начальника гребулонской экспедиции выдался исключительно скверный. Собственно говоря, все было так же, как и в предыдущий месяц, только телевизоры больше ничего не показывали. За неимением телевидения Начальник переслушивал записи эстрады.