Запрыгнуть на спину полуторатонной Совершенно Нормальной Зверюги, пересекающей твой мир со скоростью пятьдесят километров в час и страшным грохотом, оказалось не такой простой задачей, как казалось поначалу. Это явно не было таким плевым делом, как расписывали лемюэлляне-охотники; и Артур Дент был готов к тому, что это будет непростая задача.
Но он не был готов к тому, насколько трудно окажется просто подобраться к этой непростой задаче. Именно задача, представлявшаяся поначалу простой, оказалась практически невыполнимой.
Ни одно из животных не обратило на них никакого внимания. Совершенно Нормальные Зверюги так сосредоточенно грохотали копытами, опустив головы и выпятив загривки, молотя черными ногами землю и превращая ее в пыль, что отвлечь их могло только что-нибудь не просто необычное, а прямо-таки геологическое.
Грохот и беспрерывное мелькание тысяч копыт доканывали Артура и Форда сами по себе. Пару часов поупражнявшись в выделывании все более и более дурацких пассов с расписанным цветочками среднего размера банным полотенцем, Артур и Форд не сумели заставить ни одного из могучих зверей, проносящихся мимо них, хотя бы взглянуть в их сторону.
От сплошной стены несущихся лавиной туш их отделяло меньше метра. Приблизиться еще хоть на чуть-чуть грозило смертью, неважно, казалась ли она возможной хронологически или нет. Артур видел, что оставалось от Совершенно Нормальной Зверюги, сваленной метким копьем неловкого охотника прежде, чем ее удалось выбить из строя колонны. Достаточно было один раз споткнуться – и никакое заранее назначенное рандеву со смертью на Бете Ставромюля, где бы это ни было, не спасет ни тебя, ни кого бы то ни было, от этих грохочущих, стремительно мелькающих и молотящих землю копыт.
Наконец, Артур и Форд, пошатываясь, отступили. Убитые усталостью и своим поражением, они сели на землю и принялись критиковать друг друга по части техники работы с полотенцем.
– Надо было больше махать им, – заявил Форд. – Если ты хочешь, чтобы эти проклятые зверюги хоть что-нибудь заметили, надо махать, махать перед самым их носом!
– Махать? – возмутился Артур. – А ты – как ты делаешь обвод? Кто так вращает кистью? Движение должно идти от плеча!
– А ты не доводишь движение до конца! – нашелся Форд.
– А у тебя полотенце слишком маленькое. Нам нужно большое полотенце!
– Вам нужна кирюкица, – сказал третий голос.
– Нам нужно что?
Голос раздался сзади. Охотники обернулись – за их спинами, освещенный поднимающимся утренним солнцем, стоял Старик Ухомор.
– Чтобы привлечь внимание Совершенно Нормальной Зверюги, – продолжал он, подходя к ним, – вам нужна кирюкица. Вот такая, например.
Из-под полы своей грубой, похожей на плащаницу, верхней одежды, Ухомор вынул маленькую кирюкицу. Она беспокойно ворочала головой у него на ладони, разглядывая во все глаза гог знает что, стеной несущееся в метре перед ней.
Форд немедленно встал в своего рода оборонительную раскорячку – стойку, которую он делал всегда, когда не до конца был уверен, что понимает, что происходит, и что ему теперь с этим делать. Он сделал руками пасс, который, как он надеялся, выглядит достаточно угрожающе.
– Это еще кто? – прошипел он.
– Это-то? Это Старик Ухомор, – краем губ проговорил Артур. – И я не стал бы заморачиваться эффектными жестами. Он такой же опытный мухлевщик, как и ты. Вы можете так плясать друг вокруг друга до вечера.
– А птица? – тем же шепотом спросил Форд. – Что это за птица?
– Да кирюкица это! – Артур терял терпение. – Обыкновенная птица. Откладывает яйца и пялится на вещи, которых люди не видят. Каркает или чирикает. Или как там ее.
– Ты видел их на яйцах? – спросил Форд с сомнением.
– Да господи, конечно, видел! – ответил Артур. – И съел их не одну сотню. Кстати, неплохой омлет можно соорудить. Главная хитрость – класть холодное масло кубиками, а потом легонечко так взбивать специальным вен...
– Квазар тебе в штаны, мы тут не кулинарную книгу пишем! – Форд сорвался на свистящий сип. – Я хочу убедиться, что это настоящая птица, а не какой-нибудь многомерный киберглюк?
Форд медленно выпрямился и сделал вид, что отряхивается. Но глаз с птицы он не сводил.
– Так что же? – обратился Старик Ухомор к Артуру. – Ужели в книге судеб записано, что всеблагой Гог возвращает к себе благодать своего единожды дарованного нам бутербродаря?
Форд чуть было снова не стал в стойку.
– Уймись, – проговорил в полголоса Артур, – он всегда так разговаривает. – Прибавив громкости, он сказал: – О, почтенный Ухомор! В общем... да. Боюсь, что мне, кажется, придется вас покинуть. Однако юный Бдыщ, мой ученик, станет славным бутербродарем мне на смену. У него есть все задатки, он любит бутербродное дело всей душой, и умения, которые мне удалось ему передать, пусть сейчас они и в зачаточном состоянии, со временем разовьются, и я уверен, что... ну... что все у него получится, вот что я хочу сказать.
Ухомор помолчал, горестно мигая выцветшими стариковскими глазами. Затем он воздел руки к небу, не выпуская из них ни ворочающую головой кирюкицу, ни свой посох.
– О гогоданный нам Бутербродарь! – воскликнул он, помолчал еще немного, хмуря лоб и закрыв глаза в благочестивом сосредоточении, а потом открыл глаза: – Жизнь наша без тебя станет намного менее странной.
Артур смутился.
– Знаете, – сказал он, – а это ведь, наверно, самые приятные слова, которые мне кто-нибудь когда-нибудь говорил.
– Ближе к делу, пожалуйста, – попросил Форд.
Что-то уже изменилось: кирюкица в руке у Ухомора посылала волны заинтересованности по несущемуся стаду. То и дело лохматая и рогатая голова на секунду поворачивалась в их сторону. Тут Артур начал припоминать те охоты на Совершенно Нормальных Зверюг, где ему довелось присутствовать. Он вспомнил вдруг, что позади охотников-матадоров, оперировавших своими плащами, всегда стояли другие, державшие в руках кирюкиц. Артур всегда думал, что они, как и он, пришли просто поглазеть на охоту.
Старик Ухомор шагнул вперед и протянул руку к самой грохочущей стене. Теперь зверюги одна за другой поворачивались и даже оборачивались на кирюкицу, зажатую в его ладони. Вытянутая рука Ухомора скоро стала мелко дрожать, вены на ней вздулись. Только сама кирюкица никак не реагировала на происходящие. Ее чутким вниманием безраздельно завладели несколько безымянных и ничем не примечательных молекул воздуха где-то в пространстве.
– А теперь, – воскликнул наконец Старик Ухомор, – теперь пускайте в ход полотенце!
Артур с фордовым полотенцем в руках подошел шагом охотника-матадора и встал в позицию с элегантностью, которая не очень-то гармонировала с его обликом. Но теперь он знал, что делать, и он не ошибался. Выполнив несколько приемов полотенцем на пробу, Артур стал высматривать и ждать.
Вскоре он присмотрел себе зверюгу. Нагнув голову к самой земле, зверюга неслась на него галопом по самому краю колонны. Ухомор взмахнул птицей – зверюга подняла голову, повернула, и тут, не давая ее голове опуститься обратно в мечущуюся пыль, Артур сверкнул перед ней полотенцем. Зверюга снова удивленно повернула голову и повела глазами за полотенцем.
Артур завладел ее вниманием.
С этой секунды отвлечь и подманить животное казалось самым простым и естественным делом. Подняв голову и скосив ее слегка набок, зверюга замедлила бег, перейдя сначала на трусцу, а потом на шаг. Еще пара секунд – и она встала перед ними, храпя, вздымая потные бока и вытягивая ноздри в сторону кирюкицы, которая, судя по всему, вовсе не заметила ее появления. Хитрыми, округлыми движениями руки Старик Ухомор водил кирюкицей перед носом зверюги, не давая ей дотянуться до птицы и заставляя ее держать голову книзу. Хитрыми округлыми движениями полотенца Артур отвлекал зверюгу то вправо, то влево – все время заставляя ее держать голову книзу.
– В жизни не видел ничего глупее, – пробормотал Форд про себя.
Наконец зверюга, полностью ошарашенная, но смирная, опустилась на колени.
– Давай! – шепнул Старик Ухомор Форду. – Садись, быстро!
Форд вскочил на широкую спину зверюги и зарыл пальцы в ее густую свалявшуюся шерсть, хватаясь за пряди, как за поводья.
– Теперь ты, Бутербродарь! В путь! – Ухомор осенил Артура неким сложным знаком и пожал ему руку каким-то особо символическим способом, значения которого Артур не смог разгадать, поскольку Ухомор явно сымпровизировал его на ходу. Потом он толкнул Артура в спину.
Вздохнув, Артур вскарабкался вслед за Фордом на широкую горячую могучую спину зверюги и вцепился в шерсть. Огромные мышцы размером с тюленей ходили ходуном под ним.
Ухомор вдруг резко поднял птицу над головой. Зверюга вывернула голову за ней. Тогда Ухомор стал махать руками с птицей вверх и вверх; зверюга медленно и тяжело поднялась с колен и встала, чуть покачиваясь. У ее наездников побелели костяшки пальцев, которыми они держались за ее шерсть.
Артур глядел над морем несущихся животных, вытягивая шею и силясь увидеть, куда они бегут, но впереди не было ничего, кроме жаркого марева и пыли.
– Ты что-нибудь видишь? – спросил Артур у Форда.
– Ничего. – Форд вывернул шею и глянул назад, пытаясь найти хоть какой-нибудь намек на то, откуда животные бегут – тоже безрезультатно.
– Ты знаешь, откуда они берутся? – крикнул Артур Ухомору. – Или куда деваются?
– Владения Короля! – прокричал Старик Ухомор в ответ.
– Короля? – удивился Артур. – Какого короля?
Совершенно Нормальная Зверюга подрагивала в нетерпении под ними.
– Что значит "какого"? – прокричал Старик Ухомор. – Того самого!
– Ты никогда не рассказывал ни про какого короля, – крикнул Артур.
– Что? Не слышу! – прокричал в ответ Старик Ухомор. В топоте тысячи копыт не так-то легко было расслышать что бы то ни было, а Ухомору еще нужно было сосредоточиться на том, что он делал.
Не опуская птицу, Ухомор медленно развернул зверюгу, пока она не поравнялась со своим стадом. Он шагнул вперед – зверюга за ним. Он сделал еще шаг – зверюга тоже. Вскоре зверюга уже шагала вперед с некоторой скоростью.
– Я говорю, ты нам никогда не рассказывал ни о каком там короле! – повторил обиженно Артур.
– Не о каком-то короле, – крикнул Старик Ухомор, – а о том самом Короле!
Он замахнулся рукой и выбросил ее вперед со всей силой, на какую был способен, метнув кирюкицу высоко в воздух над несущимся стадом. Кирюкицу это действие застало совершенно врасплох – до сих пор она, казалось, не обращала никакого внимания на то, что с ней происходит. У нее заняло пару секунд сообразить, что случилось, и тогда она расправила крылышки, забила ими в воздухе и полетела.
– Вперед! – воскликнул Ухомор. – Вперед, Бутербродарь, навстречу своей судьбе!
Артур не мог сказать наверняка, так уж ли он хочет повстречать свою судьбу как таковую. Все, чего он хотел – это уже попасть туда, куда они должны были попасть, чтобы слезть со спины животного обратно на землю. Здесь, на спине, он не чувствовал себя уверенно. Зверюга набирала ходу, догоняя кирюкицу. Потом она очутилась на краю могучего потока животных и вскоре, забыв про кирюкицу и опустив голову, уже неслась дальше вместе со стадом, быстро приближаясь к точке, в которой стадо исчезало в пустоте. Артур и Форд изо всех сил держались за шкуру чудовища, а вокруг них мчались мохнатые огромные, как горы, туши.
– Вперед! Скачите на зверюге! – кричал Ухомор. Голос его, доносившийся издалека, все еще звенел в их ушах. – Верхом на Совершенно Нормальной Зверюге! Скачите! Скачите!
Форд повернулся к Артуру и прокричал ему в ухо:
– Куда, он сказал, мы едем?
– Он говорил что-то о каком-то короле, – прокричал Артур в ответ, судорожно держась за шерсть.
– Каком еще короле?
– Я так и спросил. А он сказал – "тот самый Король".
– Я не знал, что тут есть какой-то Тот Самый Король, – крикнул Форд.
– Я тоже, – ответил Артур.
– То есть, я, конечно, знаю, кто Король, – крикнул Форд. – Но не думаю, что он имел в виду именно его.
– Кого? – крикнул Артур.
Точка исчезновения была теперь прямо перед ними. Впереди них десятки Совершенно Нормальных Зверюг галопом уходили в пустоту и исчезали.
– Кого-кого! – прокричал Форд. – Не знаю, кого. Я как раз и говорю, что он не мог иметь в виду того Короля, так что я не знаю, о ком это он.
– Форд! Я не понимаю, о чем ты говоришь!
– Пофигу. – сказал Форд.
Тут вдруг налетел ураган, зажглись звезды и вихрем закружились над их головами, а потом, так же внезапно, погасли.