От неожиданности Артур высоко подпрыгнул. Трудно было сказать, чего он испугался больше – того, что обидел человека, на которого непреднамеренно сел, или того, что человек, на которого он непреднамеренно сел, сейчас обидит его самого.
Насчет последнего, как выяснялось постепенно, можно было пока что не волноваться. Невольно послуживший сиденьем неизвестный был без сознания. По-видимому, это в немалой степени объясняло, зачем он лежит здесь, на мокрой земле. Человек явно дышал. Артур пощупал его пульс – пульс тоже наблюдался.
Человек лежал на боку, лицом вниз. Артур оказывал кому-либо первую помощь так давно и так далеко, что никак не мог сообразить, с чего же начать. "Первым делом," – вспомнилось ему, – "достаньте свою аптечку для оказания первой помощи". Зараза.
Может быть, перевернуть его на спину? Или не стоит? Вдруг у него переломы? А если он подавился языком? А если он потом подаст на него в суд? Да и вообще – кто он?
Тут лежавший без сознания человек застонал и перевернулся на спину.
Артур подумал еще, не следует ли...
И посмотрел на лежавшего.
Протер глаза и посмотрел снова.
Потом зажмурился и глянул еще раз – чтобы убедиться.
И, хотя совсем недавно Артур думал, что хуже уже совершенно некуда, ему поплохело.
Человек на земле застонал снова и медленно открыл глаза. Некоторое время он не мог сфокусироваться, затем моргнул и замер с широко раскрытыми глазами.
– Ты?! – простонал Форд Префект.
– Ты?! – выдохнул Артур Дент.
Форд издал еще один протяжный стон.
– Ну, что я должен объяснить тебе на этот раз? – спросил он и обреченно закрыл глаза.
Спустя пять минут он сидел на камне, растирая висок, по которому текла кровь.
– Что это была за чертовка? – спросил он. – Почему нас окружают белки и что им надо?
– Эти белки преследуют меня всю ночь, – ответил Артур. – Постоянно пытаются всучить мне журналы и всякую дрянь.
– Что, правда, что ли? – нахмурил брови Форд.
– Тряпки какие-то, бумажки...
Форд задумался.
– Погоди-ка, – сказал он, – где-то здесь неподалеку разбился твой корабль?
– Н-ну, да, – ответил Артур с некоторым усилием.
– А, так в этом и дело. Бывает такое. Все роботы-стюарды погибли. Киберразум, который их контролировал, уцелел и теперь просачивается в природу. Целая экосистема может превратиться в бессмысленный сервис, впихивающий полотенца и лимонад всем, кто под руку попадется. Нужно принять специальный закон против этого безобразия. Может быть, уже и приняли. Может быть, уже приняли и закон против принятия таких законов, чтобы никому не было обидно. Так это работает. Что ты сказал?
– Я сказал, это была моя дочь.
Форд перестал растирать висок.
– Повтори.
– Я сказал, – повторил Артур с раздражением в голосе, – это была моя дочь.
– А я и не знал, что у тебя дочь, – сказал Форд.
– Ты вообще многого обо мне не знаешь, – сказал Артур. – Хотя тут надо признать, что я и сам, похоже, многого о себе не знаю.
– Ага-ага. И когда же это произошло?
– Не знаю. Не уверен.
– О, вот это мне уже знакомо, – заметил Форд. – А кто у нас мать?
– Триллиан.
– Триллиан?! Надо же, а я и не подозревал, что вы...
– Да нет, ты не понимаешь. Не очень удобно об этом говорить, но...
– Вроде бы она говорила однажды про какого-то ребенка, но как-то так, мимоходом. Ни разу не видел ее с ребенком.
Артур молчал. Форд снова принялся ощупывать свой висок, задумавшись о чем-то.
– Слушай, ты уверен, что это была твоя дочь? – спросил он наконец.
– Расскажи мне, что у вас тут произошло.
– Да и рассказывать-то нечего. Я прилетел забрать свою посылку, которую послал тебе на хранение...
– Это еще зачем?
– Ну, дело в том, что эта штука может быть очень опасна.
– Поэтому ты послал ее мне! – возмутился Артур.
– И лучше выдумать не мог. Самое удачное место для такой вещи, как эта. Я знал, что на тебя в этом смысле можно положиться – тебе и в голову не придет поинтересоваться, что там такое, и открыть посылку. Ну, по-любому – я не смог найти деревню. Карты у меня были довольно приблизительные. Никаких радиомаяков не обнаружилось. У вас тут, по ходу, вообще нету ни маяков, ни радио.
– За что и люблю.
– Потом мне удалось поймать слабый сигнал от твоего старого "Путеводителя". Я навелся на него, решив, что он приведет меня к тебе. Приземлился в каком-то лесу. Темно, ничего не разобрать. Выхожу из звездолета и вижу девушку. Подхожу к ней, чтобы поздороваться, и тут замечаю, что у нее эта штука!
– Какая?
– Та самая, которую я тебе послал! Новый "Путеводитель"! Птица! Та, которую ты, идиот несчастный, должен был ее спрятать. Она висела у нее за правым плечом. Я побежал к девушке, и она долбанула меня камнем.
– Теперь ясно, – сказал Артур. – И что ты?
– Что-что! Упал. Больно было очень. Девушка с птицей пошли к моему кораблю. А корабль у меня, так, на минуточку – RW6!
– Чего-чего?
– Чего слышал – RW6, вот чего! С тех пор, как я подружил свою кредитку и центральный компьютер "Путеводителя"... Артур, ты не поверишь – какой это звездолет!
– А. Значит, RW6 – это звездолет?
– Ну, разумеется! Это та-акая... ладно, проехали. Просто, Артур – начни уже хоть немного ориентироваться. Загляни в какой-нибудь каталог. Ладно? Короче, все это меня очень встревожило. И, видимо, слегка контузило. Я стоял на коленях, весь в кровище, и что мне оставалось делать? Только молиться. Я и взмолился: умоляю вас, ради всего заркого, не угоняйте мой корабль. И не бросайте меня в таком положении в этих заркованных джунглях раненого без еды и медикаментов. У меня могут быть серьезные проблемы – и у вас тоже.
– А она что?
– Двинула меня камнем по голове еще раз.
– Точно, – вздохнул Артур. – Это была моя дочь.
– Прелестное дитя.
– Ну, когда познакомишься с ней поближе...
– Что, начинаешь понимать, что на самом деле она не такая?
– Да нет. Начинаешь понимать, когда нужно пригнуться.
Форд обхватил голову руками и попытался оглядеться вокруг.
Небо на западе – откуда здесь вставало солнце – начинало уже светлеть. Артуру вовсе не хотелось видеть его. После такой сумасшедшей ночи, как эта, ему меньше всего хотелось смотреть, как еще один дурацкий день встает и тащится по-над миром.
– Что ты вообще делаешь в таком... месте? – спросил Форд.
– В основном бутерброды, – ответил Артур.
– Чего?
– Я работаю – то есть, скорее всего, работал – бутербродарем в одном небольшом племени. Понимаешь, какая штука... Когда я к ним попал – в смысле, когда они вытащили меня из-под обломков комфортабельного лайнера, который грохнулся на их планету, они так хорошо отнеслись ко мне, что я должен был им чем-то отплатить. Ну, как бы – я, образованный представитель развитой цивилизации – я думал, я могу показать им пару-тройку полезных вещей. Ну, и выяснилось, естественно, что куда там. На самом деле я не имею ни малейшего представления о том, как что-нибудь работает. Я не имею в виду, там, видеомагнитофон – никто не знает, как он работает и почему. Я имею в виду такие простые вещи, как шариковая ручка или артезианский колодец. Ни малейшего представления. Я ничем не мог им помочь. Однажды я проголодался и сделал себе бутерброд. И вдруг они пришли в такой восторг! Они никогда раньше не видели бутерброда. Им в голову не приходила такая идея. А я, так уж сложилось, вообще люблю делать бутерброды. Так что, вот так все и случилось.
– И что – ты доволен такой жизнью?
– Знаешь, я думаю, что – да. Мне это все очень нравилось. Обзавелся приличными ножами... Все такое.
– И ты не находишь такую жизнь, скажем, мозгоубойно, душераздирающе, мегаубийственно и термоядерно скучной?
– Да как-то нет. Ничего такого термоядерного, во всяком случае.
– Странно. Я бы нашел.
– Ну, наверно, мы с тобой по-разному смотрим на жизнь.
– Наверно.
– Как кирюкицы.
Форд не понял, что Артур имеет в виду, и не поспешил это выяснить. Вместо этого он спросил:
– Ну, и как мы теперь будем отсюда выбираться?
– Думаю, проще всего будет спуститься отсюда по долине в степь – где-то час ходьбы, наверно – а там уже рукой подать. Подниматься обратно той дорогой, которой я шел сюда, я, мягко говоря, не готов.
– Рукой подать докуда?
– Ну... До деревни. – Артур вздохнул.
– На кой кварк мне твоя деревня? – воскликнул Форд. – Надо выбираться отсюда! Вообще!
– Куда? Как?
– Я-то откуда знаю? Это ты тут живешь. Должен же быть какой-то способ выбраться с этой зарканутой планеты.
– Не знаю. Как ты это обычно делаешь? Сидишь и ждешь попутного звездолета, разве не так?
– Так-так. И сколько же звездолетов посетили эту Зарконом забытую дыру за последнее время?
– Ну... несколько лет назад мой – который разбился. Потом – потом Триллиан. Потом тот, который доставил посылку. Теперь вот ты. Вот как-то и все.
– Хорошо. А из посторонних?
– Насколько мне известно, в сущности, ни одного. Это тихое место.
Точно в опровержение его словам издалека послышался далекий долгий раскат грома.
Форд испуганно вскочил на ноги и зашагал взад и вперед в слабом и неверном еще свете утра, которым наливалось постепенно небо, пронизанное алыми прожилками, как если бы кто-то протащил по нему кусок сырого мяса.
– Ты как будто не понимаешь, до какой степени всё ужасно! – воскликнул Форд.
– Еще как понимаю! Моя дочь, одна-одинешенька в целой Галактике! Что ты думаешь, я не...
– Галактика сама виновата! – воскликнул Форд. – Есть вещи поважнее. "Путеводитель" перекуплен. Его руководство полностью поменялось.
Тут вскочил на ноги Артур.
– О, да! – воскликнул он. – Вот это крайне важно! Давайте ваше воззвание, я прямо сейчас его подпишу! Ты себе не представляешь, как сильно волнуют меня в последнее время проблемы бизнес-этики и антимонопольной политики!
– Да не в этом дело! Они выпустили новый "Путеводитель"!
– Да ты что! – ахнул Артур. – Не может быть! Что же ты сразу-то не сказал! Когда, когда же я смогу узнать о самых замечательных космопортах, в которых можно подвиснуть, путешествуя через какой-нибудь глобулярный кластер, о котором я никогда не слышал и никогда не захочу услышать? Скорее, бежим в ближайший магазин – может быть, туда уже завезли!
Форд прищурился.
– Кажется, это то, что ты называешь сарказм?
– Знаешь, что? – возвел голос Артур. – Мне кажется, да. Я начинаю думать, что где-то на дне этой моей тирады и буффонады таится маленький бешеный зверек по имени сарказм! Форд! Я провел ночь херовее некуда. Постарайся иметь это в виду, сочиняя очередную увлекательно-развлекательную викторину с целью снова выставить меня идиотом!
– Отдохни, – сказал Форд. – Мне нужно подумать.
– Думать? – переспросил Артур. – Зачем? Можно ведь просто сидеть и делать губами вот так – бадам-бадам-бадам. Можно просто трепаться о том, о сём, делать умный вид, хмурить брови. Форд! Я не могу больше! Я не могу опять всю ночь стоять и думать, думать и пытаться все устроить! Можешь считать, что я просто так стою тут и ору, потому что мне нравится...
– Ну, на самом деле мне это пока не приходило в голову...
– ... Но, ей-богу, в чем смысл? Мы убедили себя, что всякий раз, когда мы что-то делаем, мы знаем, что из этого выйдет – в смысле, более-менее, что мы хотим, чтобы из этого вышло. Но это не просто не всегда верно. Это вообще совершенно ужасно безумно глупо слепо насекомо неверно!
– В этом я с тобой полностью согласен...
– Благодарю, – сказал Артур, снова садясь. – Что?
– Обратная темпоральная развертка.
Артур обхватил голову руками и принялся качаться из стороны в сторону.
– Неужели нет никакой человеческой возможности, – простонал он, – избавиться от твоих объяснений про эту вашу обратную оральную отвертку, или как ее там?
– Нет, – ответил Форд. – Потому что твоя дочь вляпалась в это дело, а дело это – могильной серьезности.
Повисшее молчание заполнил раскат грома.
– Ну, ладно, – сдался Артур. – Рассказывай.
– Я выпрыгнул из окна офисного небоскреба...
Артур оживился:
– Браво! – сказал он. – Как насчет повторить?
– Я повторил.
– Хм-м, – разочарованно протянул Артур. – Очевидно, не помогло.
– В первый раз меня спасли лишь феноменальное – без лишней скромности скажу, гениальное – озарение, быстрота, ловкость ног и самопожертвование.
– В чем, интересно, состояло самопожертвование?
– Я выбросил половину из самой любимой и дорогой пары кроссовок, равных которым нет и уже не будет.
– Где же тут самопожертвование?
– Здрасьте! Кроссовки-то были мои! – обиделся Форд.
– Видимо, у нас с тобой разные системы ценностей.
– Может быть. Но моя лучше.
– Для тебя! Ладно, неважно. Короче, чудом уцелев один раз, ты сделал самое разумное – пошел и прыгнул снова. Не надо, не рассказывай мне, почему и зачем. Расскажи мне просто, что было дальше, если уж без этого никак нельзя.
– Я упал прямо на крышу проходившего мимо городского аэробуса. Водитель его в ту самую секунду менял диски в стереосистеме, ошибся кнопкой и случайно нажал на кнопку раскрытия люков. Тут даже я не могу сказать, что совершил что-то особо хитроумное.
– Не знаю, не знаю, – вздохнул устало Артур. – Может быть, ты накануне забрался в кабину водителя и специально поставил ему музыку, которую он ненавидит.
– Нет, я этого не делал, – сказал Форд.
– Ладно, я только предположил.
– Хотя, и это очень странно, кто-то это все-таки сделал. И в этом-то весь фокус. Вся цепочка и все ветвления ключевых событий и совпадений прослеживаются все дальше и дальше. И выясняется, что все это подстроил новый Путеводитель. Эта проклятая птица.
– Какая птица?
– Ты ее что, не видел?
– Нет.
– О, это убойная штуковина. Симпатичная. Говорливая. На ходу коллапсирует волноморфы направо и налево, по своему усмотрению.
– Это что значит?
– Это значит – обратная темпоральная развертка.
– А, – протянул Артур, – ну да, разумеется.
– Весь вопрос в том, для кого она это на самом деле делает.
– О! А у меня в кармане – бутерброд, – сказал вдруг Артур. – Хочешь половину?
– Давай.
– Малость подмок, правда, и помялся...
– Давай, давай, велика беда.
Некоторое время Артур и Форд сидели и жевали, молча.
– Слушай, а вкусно, – сказал наконец Форд. – Что это за мясо?
– Совершенно Нормальная Зверюга.
– Таких я пока не встречал. Ну, так вот, вопрос, – продолжил Форд, – в том, для кого птица все это делает? Кто тут заказывает музыку?
– Ум-гум, – согласился Артур с набитым ртом.
– Когда я нашел птицу, – продолжал Форд, – в результате целой серии совпадений, которая примечательна сама по себе, она устроила передо мной самый фантастический многомерный фестиваль пиротехники, какой я только видел. Потом она сказала, чтобы я располагал ее услугами в своей вселенной. Я сказал: спасибо, не нуждаюсь. Она тогда сказала, что все равно будет мне служить, хочу я этого или нет. Я сказал: попробуй только, и она сказала, что попробует, да и уже, собственно, пробует. Я сказал: ну, это мы еще посмотрим, и она тогда сказала: посмотрим, посмотрим. Вот тогда-то я и решил упаковать эту штуку и отправить куда подальше. И я послал ее тебе. Для безопасности.
– Чьей безопасности?
– Ладно, неважно. Потом так сложилось, что я счел за лучшее снова выпрыгнуть из окна. Как-то в тот момент не подвернулось других вариантов. К счастью для меня, мимо пролетал аэробус, а не то мне пришлось бы снова полагаться на мою гениальную находчивость, ловкость, может быть, вторую кроссовку – ну, или, если бы все это не помогло, то просто лечь костьми. Но главное – это значит, что, нравится мне это или нет, Путеводитель, оказывается, все-таки работал на меня. И это меня очень, очень встревожило.
– Почему, собственно?
– Да потому, что когда у тебя есть такой Путеводитель, то ты уверен, что он работает именно на тебя. Все у меня шло, как по маслу, все само собой сходилось одно к одному – до той самой минуты, как передо мной оказалась ведьма с каменюкой. А тогда – шмяк, и я уволен в запас. Вышел из игры.
– Кажется, ты имеешь в виду мою дочь?
– Тонко намекаю. Она – следующая, кто будет думать, что все получается словно само собой и сходится одно к одному. И теперь можно охерачивать кого вздумается по башке фрагментами ландшафта – все будет идти, как по маслу. Пока она не выполнит до конца свою часть задания, а тогда и для нее все вдруг кончится. Вот это и есть обратная темпоральная развертка событий, и никто, похоже, не способен понять, какая дрянь вырвалась на волю.
– Вот я, например.
– Что – ты? Артур, очнись! Давай попробуем еще раз. Новый Путеводитель вышел из лабораторий. Он пользуется новой технологией Нефильтрованного Восприятия. Ты понимаешь, что это означает?
– Форд, ради Гога! Моя профессия – бутерброды!
– Какого еще Гога?
– Неважно. Продолжай.
– Нефильтрованное Восприятие – это означает, что она, эта птица, воспринимает все, как есть. Врубаешься? Я не воспринимаю все, как есть. Ты не воспринимаешь все, как есть. У нас есть фильтры восприятия, и они отсеивают кое-какие части реальности. А у нового Путеводителя никаких фильтров нет. Он воспринимает абсолютно все. Это даже было не очень сложно технически. Добавлять ничего не понадобилось, только выкидывать. Вникаешь?
– Слушай, давай, я сразу скажу, что вникаю, и тебе не надо будет останавливаться?
– Давай так. Значит, поскольку птица может воспринимать любую из возможных Вселенных, она, соответственно, и находится в любой из возможных вселенных. Так?
– Та... ы... ак, – Артур подавил зевок.
– И по этой причине кретины из маркетинга и бухгалтерии решили: о, какая мысль, а ведь это значит, что мы можем выпустить один-единственный экземпляр и продавать его бесконечное количество раз! Нечего закатывать глаза, Артур, эти люди из маркетинга на самом деле думают именно так!
– Ну, это, надо сказать, довольно умно, разве нет?
– Нет! Это фантастически глупо! Сам посуди. Эта машинка – всего лишь маленький Путеводитель. Да, в нее засунули кое-какие умные кибертехнологии, но из-за ее Неограниченного Восприятия каждый ее шаг, малейшее ее действие вызывает лавину, вирусную эпидемию, которая распространяется в пространстве, во времени и в тысяче других измерений. И все что угодно может сфокусироваться в любой из вселенных, по которым ходим мы с тобой. Ее действия рекурсивны9. Представь себе компьютерную программу. Где-то глубоко внутри есть одна строка с осмысленной командой, а все остальное – лишь вызовы функций, вызывающих друг друга и самих себя, или скобки, раскрывающиеся бесконечно по бесконечному адресному пространству. Что происходит, когда скобки закрываются? Где находится самый последний, внешний "end if"?10 Что все это значит, а, Артур? Артур?
– Ох, прости пожалуйста, я, кажется, на секунду отключился. Так что там насчет Вселенной?
– Да всё там насчет Вселенной, – обреченно вздохнул Форд и сел, сгорбившись.
– Вот что, – сказал он через некоторое время. – Вот что я тебе скажу. Знаешь, кого я, кажется, видел в редакции "Путеводителя"? Вогонов! Ага – кажется, мне удалось найти слово, которое до тебя дошло.
Артур вскочил на ноги:
– Ты слышал? – спросил он.
– Что слышал?
– Гром!
– Ну, гром, и что?
– Это не гроза! Это весенняя кочевка Совершенно Нормальных Зверюг! Началось!
– Да что это за зверюги такие, по которым ты все время ездишь?
– Да не езжу я на них. Я нарезаю их ломтями и кладу в бутерброды.
– А почему они называются совершенно нормальными?
Артур рассказал.
Нечасто Артуру выдавалось удовольствие лицезреть Форда с вытаращенными от изумления глазами.