IX

Артур затосковал. Вокруг него раскинулась целая Галактика, до краев полная всевозможной всячиной, и, думал Артур, не привередничает ли вовсе он, жалуясь, что ему не хватает в ней лишь двух вещей: мира, в котором он родился, и женщины, которую он любил?

Черт бы все это драл, подумал Артур и решил, что ему нужны добрый совет и моральная поддержка. Он залез в "Путеводитель вольного путешественника по Галактике" и поискал там моральную поддержку: под заголовком значилось "См. Совет (добрый)". Найдя "Совет", он обнаружил лишь ссылку на статью "Поддержка (моральная)". Последнее время "Путеводитель" все чаще подкладывал ему таких свиней, и Артур начал подумывать, не всё ли это, на что тот спообен.

Артур махнул на внешнюю сторону Восточного рукава Галактики, где, по всеобщему мнению, сосредоточены вся ее истина и мудрость. Особо сконцентрированы они на планете Гавайлюс, славящейся своими оракулами, провидцами и предсказателями – а также службами доставки пиццы, потому что все мистики за очень небольшим исключением категорически неспособны к кулинарии.

Но по прибытии на Гавайлюс оказалось, что планета эта поражена каким-то несчастьем. Артур шел по улицам деревни, в которой были прописаны ведущие пророки, и недоумевал, отчего в воздухе висит такая тоскливая тишина. Ему попался один пророк: он стоял и заколачивал досками окна своей лавочки. Артур спросил у него, что происходит.

– Спросу нет, – мрачно ответил пророк, прилаживая гвоздь.

– Как это? Почему?

– Подержи доску. Сейчас объясню.

Артур взялся за неприбитый конец доски, и тогда пожилой пророк пробрался между досок в лавку и вынырнул оттуда вскоре с маленьким суб-Ф-рным транзистором. Пророк включил его, покрутил настройку и водрузил приемник на деревянную скамеечку, на которую он некогда усаживался попророчествовать. Покончив с этим, пророк забрал у Артура доску и вернулся к своему занятию.

Артур присел перед скамеечкой на корточки и стал слушать радио.

– ... Подтверждения, – сказало радио. – Завтра вице-президент Похлы Фигуса Рубли Гей-Стебалл публично объявит о своем намерении избираться на пост президента. В своей речи на завтрашнем заседании ассамблеи он, в частности, заявит...

– Хочешь переключить? – предложил пророк. Артур нажал на кнопку.

– ... Отказались прокомментировать это заявление. – сказал другой голос. – Безработица в секторе Забух на следующей неделе достигнет рекордных показателей за всю историю службы занятости. В следующем годовом отчете будет утверждаться, что...

– Переключай, переключай, – мрачнея на глазах, скомандовал пророк. Артур послушнно нажал на кнопку еще раз.

– Категорически отрицают, – сказал третий голос. – Назначенное через месяц августейшее бракосочетание принца Гыдота, наследника династии Соплингов, и принцессы Фуули с Альфы Рауи будет самой зрелищной церемонией этого сезона в Территориях Бжанжи. Наш корреспондент Триллиан Астра передает...

Артур придвинулся поближе. Приемник разразился ревом восторженной толпы и духовым оркестром. До боли знакомый Артуру голос заговорил:

– Здравствуй, Крафт. Трудно описать ту атмосферу торжества, что воцарится здесь в середине следующего месяца. Это что-то совершенно невероятное. Принцесса Фуули будет ослепительна в своем новом...

Пророк сшиб радиоприемник под скамью, и тот захрипел оттуда, наглотавшись пыли, как плохо настроенный петух.

– Вот до чего мы докатились! – горестно воскликнул пророк. – Держи вот тут. Да не здесь! Да не так! Этим концом кверху! Да переверни же, чтоб тебя, вот помощничка-то послал Великий Зеленый...

– Извините, я слушал радио, – объяснил Артур, бессмысленно вертя в руках пророков молоток.

– Во-во. Об том и речь. Оттого-то город и вымер. – Пророк сплюнул в уличную пыль.

– Нет-нет, не в этом дело. Мне показалось, это одна моя знакомая.

– Кто, принцесса Фуули? Да если б мне пришлось стоять на дороге и здороваться со всеми знакомыми принцессы Фуули – пришлось бы ставить себе запасные легкие!

– Нет, не принцесса, – пояснил Артур. – Репортерша. Ее зовут Триллиан. Только почему Астра? Незнакомая фамилия. Она с той же планеты, что и я. Интересно, где она теперь, как она?

– Да уж где-где... Везде. По всему континууму. 3Dвидения-то у нас тут нет, слава Арчхисморку Великому Зеленому, но радио мы слушаем, не без этого. Носится барышня по времени-пространству из конца в конец. Ищет свое место в жизни, типа. Ох, не доводит такая жизнь до добра. А может, и уже не довела.

Пророк замахнулся молотком, со всей силы стукнул себе по пальцу и принялся говорить языками.

В поселке оракулов Артуру повезло не многим больше.

Артур слыхал, что лучший оракул – это тот, к которому ходят все остальные оракулы, но на запертой двери красовалась лишь табличка: "Ничего не знаю. Справок и советов не даю. Обратитесь к другому оракулу. Ближайший действующий оракул находится напротив. Данная информация не является советом или справкой."

Напротив – в нескольких сотнях метров – виднелся вход в пещеру, и Артур зашагал к нему. Дым и пар в должном порядке восходили к небесам от костерка, коптившего видавший виды алюминиевый котел. Из котла к небесам поднимался также весьма неприятный запах. По крайней мере, Артур надеялся, что запах исходит от котла. На веревке висели и вялились на солнышке внутренности представителя местной разновидности некрупного рогатого скота, и запах мог исходить от них. В тревожной близости от котла валялись грудой на земле плохо освежеванные тушки представителей местной разновидности некрупного рогатого скота, и они тоже могли быть источником запаха.

Впрочем, источником запаха равно могла быть и старуха, что старательно отгоняла от груды тушек мух. Дело это было довольно безнадежное, потому что мухи походили на пробки от шампанского, только с крылышками, а старуха была вооружена лишь ракеткой от пинг-понга. Вдобавок, она, похоже, страдала близорукостью. Несмотря на это, волею случая ракетка то и дело попадала в одну из мух, отчего раздавался радовавший слух старухи шлепок, и муха, бешено кружась, шмякалась о камень возле входа в пещеру. Тогда старуха, бурно торжествуя, всем своим видом показывала, что в таких мгновениях – вся ее жизнь.

Некоторое время Артур наблюдал за этим экзотическим зрелищем с приличного расстояния, а затем попытался привлечь внимание хозяйки к себе деликатным покашливанием. Деликатное покашливание, предпринятое из лучших побуждений, однако, потребовало сперва проникнуться местной атмосферой несколько более, чем до сих пор, и вследствие этого Артур разразился безудержным кашлем, согнулся в три погибели, споткнулся и повалился на камни, задыхаясь и обливаясь слезами. Жадно хватая ртом воздух в тщетных попытках отдышаться, Артур только усугубил свое состояние. Его стошнило, он снова едва не задохнулся, в судорогах рухнул в лужу собственной рвоты, выкатился из нее, и только тогда сумел кое-как встать на четвереньки и отползти, пыхтя, туда, где воздух был чуточку свежее.

– Простите, ради бога, – выдавил он хрипло. – Я страшно извиняюсь. Мне так неудобно. Чувствую себя полным идиотом, и... – Артур беспомощно обвел рукой лужи блевотины у входа в пещеру, – да что тут скажешь?..

Во всяком случае, хозяйка обратила-таки на него свое внимание. Она повернулась недоверчиво в его сторону, но из-за своей близорукости никак не могла различить его среди расплывающихся в ее глазах камней.

– Я здесь, – услужливо помахал ей рукой Артур. – Добрый день!

Наконец она заметила его, буркнула что-то себе под нос и вернулась к своим мухам.

По движениям воздушных потоков постепенно стало со всей ужасающей очевидностью ясно, что главным источником вони действительно была хозяйка пещеры. Вяленые потроха, гниющие тушки и пакостное варево щедро добавляли к симфонии ароматов, но первую скрипку в ней играла сама старуха.

Ей удалась еще одна подача: очередная муха влепилась в стену, и зеленоватые внутренности потекли по ней, явно радуя глаз охотнице, если только, конечно, она могла видеть так далеко.

Пошатываясь, Артур поднялся на ноги и кое-как обтерся пучком пожухлой травы. Каким еще способом заявить о своем присутствии, он не знал. Решившись уже было уйти отсюда восвояси, Артур почувствовал себя неловко оттого, что оставляет лужу блевотины прямо у входа в дом незнакомой пожилой дамы. Подумав, он принялся рвать руками жесткую пожухлую траву, что росла вокруг редкими пучками. Потом ему пришло в голову, что, приблизившись к луже, он скорее увеличит, чем сократит размеры бедствия.

Погруженный в раздумья и дебаты с самим собой на тему того, что же предпринять, Артур не сразу заметил, что хозяйка что-то говорит ему.

– Прошу прощения? – переспросил он.

– Я говорю, за чем пожаловал? – повторила старуха дребезжащим голоском. – Дела пытаешь, али от дела лытаешь?

– Э-э... Я хотел спросить у вас совета... – начал Артур, чувствуя себя довольно глупо.

Хозяйка выпрямилась, подслеповато прищурилась на него, отвернулась, ударила по мухе и промахнулась.

– Какого ж тебе, добрый молодец, надобно совета? – пропищала она.

– Прошу прощения? – переспросил Артур.

– Я говорю, какого такого совета-то?

– Н-ну... – задумался Артур. – Знаете, какого-нибудь такого... вообще – совета. Тут вот в проспекте написано...

– В проспекте, говоришь... – Хозяйка снова прищурилась и презрительно сплюнула, продолжая бесцельно обмахиваться ракеткой.

Артур выудил из кармана потрепанную книжицу, зачем – он и сам не знал точно. Сам он уже прочитал ее, а старуха, понял он, навряд ли захочет. Но Артуру нужно было посмотреть на что-нибудь, задумчиво хмуря брови, и он раскрыл книжку. Проспект не скупился на эпитеты, рассказывая о древних мистических тайнах, которыми владеют мудрецы и провидцы планеты Гавайлюс, а также безбожно перехваливал гостеприимство и комфорт, ожидающие туриста на этой планете. Свой экземпляр "Путеводителя вольного путешественника по Галактике" Артур тоже носил с собой, но, все еще заглядывая в него время от времени, обнаружил, что статьи в нем становятся все более и более невразумительными и полными нехороших намеков, и к тому же в них становится все больше и больше букв "x", "ж" и "щ". Что-то где-то явно барахлило, то ли в его экземпляре, то ли что-то глючило – или кто-то глючил – в самой системе "Путеводителя". Так или иначе, сейчас Артур был склонен доверяться "Путеводителю" еще менее, чем обычно – то есть, меньше, чем ни на грош – и пользовался им в основном как подставкой для бутербродов во время своих уединенных завтраков на лоне природы, сидя на камне и задумчиво глядя в пространство.

Старуха же развернулась и зашагала к нему. Артур постарался незаметно оценить направление ветра и чуть подвинулся при ее приближении.

– Дак что, милок? – сказала старуха. – За советом, говоришь, пришел?

– Ну, в общем, да. – ответил Артур. – Тут сказано, что у вас можно...

Он снова глянул в брошюрку, словно удостоверяясь, что прочитал все правильно и не ошибся планетой. Проспект убеждал: "Жители планеты рады гостям и охотно поделятся с вами неисчерпаемыми сокровищами мудрости древних. Откройте вместе с ними головокружительные тайны прошлого и будущего!" На развороте была вклеена страница с какими-то купонами, но Артур до сих пор как-то не собрался с духом вырезать их и предъявить кому-нибудь.

– Значить, за советом. – повторила старуха, пошамкав ртом. – За таким, значить, вообще советом. Что тебе, добру молодцу, с жизнью своею молодецкой делать, какой путь-дороженьку выбрать – так, что ли?

– Ну, да, – согласился Артур. – В этом роде. Понимаете, иногда, когда я пытаюсь разобраться в себе и быть с самим собой предельно искренним, мне начинает казаться, что моя жизнь... моя судьба...

Артур отчаянно пытался оставаться на наветренной стороне, незаметно перетаптываясь маленькими шажками. Старуха же к его удивлению вдруг развернулась на сто восемьдесят градусов и заковыляла прочь в свою пещеру.

– Вот что, милок, – окликнула Артура старуха. – Помоги-ка мне с ксероксом.

– С чем, с чем? – не понял Артур.

– С ксероксом, касатик, с ксероксом, – терпеливо повторила старуха. – Надобно его на свет божий вытащить. Он у меня, понимаешь, на солнешных батареях. Только я его держу унутре. Чтоб, значить, птицы не засрали.

– Понятно, – кивнул Артур.

– Ты, милок, прежде чем заходить-то, вдохни поглубже, – посоветовала старуха и скрылась во мраке пещеры. Артур последовал его совету и сделал несколько таких глубоких вдохов, что почувствовал легкое кислородное опьянение. Решив, что готов, он набрал в легкие воздуха под завязку и вошел в пещеру вслед за хозяйкой.

Старинный ксерокс, огромный и неуклюжий, стоял на колченогой тележке. Колеса ее развернулись в разные стороны и заржавели в этом положении, а каменный пол пещеры был ужасно неровный.

– Ты б, милок, вышел, отдышался, – предложила старуха, видя, что Артур покраснел от натуги, силясь выкатить тележку из пещеры. Артур с облегчением кивнул. Если хозяйка не напрягается на этот счет, то и ему самому незачем, решил он.

Артур вышел на свежий воздух, подышал немного и продолжил корячиться с тележкой. Ему пришлось повторить эту процедуру несколько раз, но в конце концов ксерокс оказался на улице, и солнце принялось светить на него во всю свою мочь. Старуха снова исчезла в пещере и вынесла оттуда погнутые и облупившиеся местами металлические пластины, которые она присоединила к аппарату, чтобы подвести энергию светила к его блоку питания.

Прищурившись на небо, она заметила:

– Подождать, однако, придется. Вишь, солнышко вроде и ярко светит, а всё-тки какая-то хмарь в воздухе.

Артур ответил, что с радостью подождет.

Старуха пожала плечами и проковыляла к котлу, содержимое которого уже кипело и выплескивалось в костер. Она потыкала в варево своей клюкой.

– Поди, проголодался, сердешный? – спросила она у Артура.

– Нет-нет, благодарю вас, я хорошо позавтракал, – поспешно заверил тот. – Правда-правда, я не голоден.

– Хозяин барин, – сказала старуха.

Она еще немного помешала в котле клюкой, после чего выудила из него кусок чего-то, подула на него, пока тот не остыл до приемлемой температуры, и сунула его себе в рот.

Некоторое время она задумчиво жевала.

Потом она проковыляла через двор к груде тушек и выплюнула непрожеванное мясо. Вернувшись к котлу, она попыталась снять его с шаткой треноги, на которой тот висел.

– Вам помочь? – подскочил Артур.

Вдвоем они отцепили котел и осторожно спустились с ним по двору перед входом в пещеру, пронесли, стараясь не расплескать, по дорожке, обсаженной мелкими иссохшимися деревцами и вышли на край неглубокого оврага, со дна которого поднималась смесь еще более суровых и мощных ароматов.

– Готов, касатик? – спросила старуха.

– Готов, – ответил Артур, не зная точно, к чему именно.

– Тогда раз, – скомандовала старуха. – Два... Три!

Артур едва успел сообразить, что она собирается сделать, и содержимое котла с размаху полетело в овраг.

Час или два прошли в неловком молчании. Наконец хозяйка решила, что батареи достаточно зарядились, и удалилась в пещеру. Некоторое время порывшись там, она появилась снова с двумя стопками листов бумаги, которые зарядила в аппарат.

По окончании копирования она протянула одну из стопок Артуру.

– Я так понимаю, – промолвил Артур, нерешительно листая и проглядывая страницы, – что это и есть ваш совет?

– И-и, касатик! – ответила старуха. – Это – жизнь моя. Вся моя, значить, жизнь. Тут ведь какая штука? Ты когда совета у кого спрашиваешь – посмотри сперва, у кого спрашиваешь-то. Посмотри, покумекай, примечай – как он сам-то живет-может? Какое такое есть его житье-бытье? Вот я про себя-то и написала. Все выписала подробно, по порядку, что я делала, да как делала, да что себе думала, да почему. Важное подчеркнула – чтоб, значить, в глаза бросалось. И такой мой будет тебе, добру молодцу, совет. Прочитай ты все это внимательно-внимательно. И делай, значить, все в точности наоборот. Тогда – кто его знает? – старуха возвысила голос до патетического фальцета, – может статься, не придется тебе под старость лет в смрадной пещере век свой вековать да горе-злосчастье мыкать!

Старуха подняла свою ракетку, засучила рукава, проковыляла к груде тушек и принялась отгонять от нее мух с удвоенным остервенением.

Последнее поселение на пути Артура состояло из одних лишь высоченных каменных столбов. Столбы были такие высокие, что с земли не видно было, есть ли что-нибудь наверху, и Артуру пришлось совершить первые восхождения вхолостую, прежде чем на вершине очередного столба обнаружился настил, обильно загаженный птицами.

А залезть на такой столб было делом нелегким. В столб были вбиты коротенькие колышки, обвивавшие его по спирали. Любой не столь целеустремленный турист удовлетворился бы парой снимков и прямым ходом направился бы в ближайший гриль-бар, где, помимо прочей еды, продавались некогда еще и особенно сладкие и пышные пироги с маком специально для пожирания на глазах у схимников. Сейчас же – во многом именно из-за этой практики – схимники практически полностью перевелись. Перевелись они, кстати, почти полным составом в шикарные фитнесс-центры состоятельных планет Северо-Западного Рукава Галактики, где показатель уровня жизни выше в семнадцать миллионов раз, а шоколад готовят просто изумительный. Выяснилось, что большинство схимников и в мыслях не имели шоколада, пока не приняли схиму; пациенты же их в этих фитнесс-центрах имели его в мыслях слишком много.

На верхушке третьего столба Артур остановился перевести дух. Он сильно вспотел и совершенно запыхался, потому что столбы были высотой с четырех-пятиэтажный дом. Горизонт пугающе вращался и покачивался вокруг, но это Артура почти не беспокоило. Он помнил, что не может умереть, не побывав на Бете Ставромюля, и это знание помогало ему относиться к любой опасности со здоровым чувством юмора. Он чувствовал себя несколько неуверенно, стоя на узкой площадке на верхушке столба в пятнадцати метрах над землей, но бутерброд помог ему справиться с этим чувством. Он было собрался уже прочитать наконец отксерокопированную автобиографию вчерашней пифии, когда деликатное покашливание за спиной заставило его сильно вздрогнуть.

Артур обернулся так резко, что уронил бутерброд, и тот полетел, переворачиваясь и делаясь весьма и весьма маленьким в своем полете.

За спиной Артура шагах в тридцати высился еще один столб, и, в отличие от остальных трех или четырех дюжин столбов, не жавшихся друг к другу, этот не пустовал. Его занимал пожилой мужчина, которого, в свою очередь, занимали серьезные и важные мысли. От этих мыслей мужчина то и дело кривился, как от зубной боли.

– Прошу прощения, – сказал Артур. Мужчина не обратил никакого внимания. Может быть, он просто не услышал. Время от времени налетал легкий ветерок – возможно, это он донес до Артура покашливание.

– Эй, – позвал Артур, – уважаемый!

Мужчина наконец-то заметил его. Он заметно удивился; Артур не мог разглядеть, было ли его удивление еще и приятным.

– Вы принимаете? – спросил Артур. Мужчина пожал плечами, и снова Артур не мог сказать, остался ли его вопрос непонятым или просто неуслышанным.

– Я к вам, – крикнул Артур. – Я мигом! Не уходите!

Артур поспешно спустил ноги с настила, нащупал вбитые в столб колышки и принялся, то и дело оступаясь, спускаться по ним, обходя столб по спирали. Когда он добрался до земли, голова у него изрядно кружилась.

Пробираясь же к столбу, на котором стоял человек, Артур вдруг понял, что потерял ориентацию и не имеет ни малейшего понятия, какой столб ему нужен.

Поглядев по сторонам и сопоставив детали пейзажа, Артур вычислил правильный столб.

Артур забрался на столб. Столб оказался не тот.

– Зараза! – выругался Артур. – Извините, – позвал он мужчину, который теперь оказался прямо перед ним метрах в двадцати. – Ошибся немного. Минута, и я у вас, – и снова принялся спускаться, потея и ужасно нервничая.

Забравшись, обливаясь потом и тяжко пыхтя, на верхушку столба, насчет которого не могло быть никаких сомнений, Артур понял, что человек каким-то непонятным образом издевается над ним.

– Тебе чего надо-то? – крикнул Артуру пожилой мужчина довольно сердито. Теперь он сидел на верхушке столба, с которого Артур, как ему вдруг стало со всей очевидностью ясно, уронил бутерброд.

– Как вы туда попали? – изумленно спросил Артур.

– Так я тебе и рассказал! Постой-ка сперва на столбе с мое – сорок лет, сорок весен да сорок осеней!

– А зим?

– Что зим?

– Ну, зимой вы разве не стоите на столбе?

– Ну, вот что. Я, конечно, столпник, но я не идиот! – ответил мужчина с достоинством. – Зимой я на юге. У меня там домик у моря. В домике есть печь, и я стою на трубе.

– Что бы вы могли посоветовать путешественнику?

– Как что? Завести себе домик у моря.

– Ясно... – протянул Артур.

Мужчина отвернулся и оглядел выгоревшую пустошь за деревней. Со столба Артур еле различал крошечную фигурку старухи, что приплясывала и подпрыгивала, охотясь со своей ракеткой на мух.

– Видел ее? – спросил вдруг столпник.

– Видел, – ответил Артур. – Я к ней ходил. По тому же вопросу.

– Нашел, к кому ходить. Это у нее я перекупил свой домик у моря. И что она тебе насоветовала?

– Посоветовала делать все, что она, только наоборот.

– Другими словами, обзавестись домиком у моря.

– Выходит, что так, – признал Артур. – Да, может быть, я действительно так и сделаю.

– Давай-давай.

Горизонт тихо плавился в полуденной жаре.

– Что-нибудь еще? – спросил Артур. – Что-нибудь, кроме недвижимости?

– Э-э! Домик у моря – это не просто недвижимость. Это, знаешь ли, состояние ума.

Столпник повернулся к Артуру и смотрел теперь на него. Странным образом лицо его теперь было в каких-нибудь двух шагах от Артура. Сам он при этом нисколько не изменился, только тело его сидело по-турецки на верхушке столба метрах в пятнадцати от Артура, а лицо было в двух шагах от него. Не меняя положения головы, с самым обыкновенным видом столпник поднялся на ноги и перешагнул на соседний столб. Либо жара виновата, решил Артур, либо для него пространство – не то же самое, что для меня.

– Домик у моря, – продолжал столпник, – даже не обязательно должен быть у моря. Хотя лучшие – именно там. Нас всех привлекают граничные состояния.

– Какие-какие? – не понял Артур.

– Граничные. Граница берега и моря. Граница земли и неба. Граница тела и ума. Граница пространства и времени. Мы все любим быть на одной стороне и заглядывать на другую.

Артур воодушевился. Это было как раз то, что обещали ему в туристском проспекте. Вот, пожалуйста – человек перемещается в пространстве, как в эшеровской картине, и говорит исключительно мудрые слова об устройстве вещей.

В то же время это ужасно раздражало. Столпник переступал с верхушки столба на землю, с земли на верхушку столба, со столба прямо на горизонт и обратно; он превращал артурово представление о пространстве и вселенной в сущую чепуху.

– Да перестаньте же! – взмолился вдруг Артур неожиданно для самого себя.

– Что, не нравится? – спросил мужчина. Не совершая никаких телодвижений, он вдруг очутился там же, где и был – сидя по-турецки на верхушке столба в пятнадцати метрах перед Артуром. – Пришел за советом, а сам не можешь вынести ничего непонятного. Н-да... Значит, ты хочешь услышать что-то, что ты и так знаешь, но так, чтобы это прозвучало, как откровение? Так, получается? Ничего, я привык. Работа есть работа. Откуда ты, парень?

Тут Артур решил схитрить. Ему надоело, что все, кого он встречает, держат его за дурачка.

– Послушайте, – сказал он. – Вот вы же провидец. Зачем вы спрашиваете?

Мужчина вздохнул еще раз.

– Так, – ответил он, заводя руку за голову, – для поддержания разговора.

Когда он снова выпрямил руку, на его указательном пальце вращался маленький глобус Земли. Ошибиться было невозможно. Столпник смахнул шарик, и тот исчез. Челюсть Артура отвисла.

– Как вы это...

– Этого я не могу объяснить.

– Но почему? Я проделал такой долгий путь...

– Ты не можешь видеть то, что вижу я, потому что ты видишь то, что видишь ты. Ты не можешь знать то, что знаю я, потому что ты знаешь то, что знаешь ты. То, что я вижу, и то, что я знаю, нельзя прибавить к тому, что ты видишь и знаешь, потому что это совсем другое. И нельзя поменять то, что ты видишь, и то, что ты знаешь, на то, что я вижу и знаю, потому что это все равно, что поменять тебя самого.

– Подождите! Можно, я это все запишу? – воскликнул Артур, нашаривая в кармане ручку.

– Да брось, найдешь в космопорту, – махнул рукой столпник. – Там у них этого добра напечатано – полные ящики.

– Вот как... – разочарованно протянул Артур. – Ну, хорошо. А что-нибудь поконкретнее можно? Персонально для меня?

– Все, что ты видишь, все, что ты слышишь, все, что ты ощущаешь так или иначе – все это твое, персональное. Из этого ты создаешь вселенную, поэтому все во вселенной – твое, персональное.

Артур недоверчиво поглядел на столпника.

– Это тоже можно найти там, в космопорте? – спросил он.

– Не знаю. Поищи, – предложил столпник.

– Тут в проспекте сказано, – вспомнил Артур, вынимая проспект из кармана и снова пролистывая его, – что я могу заказать себе личную молитву, индивидуально подобранную с учетом моей личности и моих особых нужд.

– А, нет проблем, – кивнул столпник. – Будет тебе молитва. Есть, чем записать?

– Есть, – ответил Артур.

– Значит, так... "Не дай мне узнать то, чего мне не нужно знать. Не дай мне даже узнать, что есть что-то, чего я не знаю. И не дай мне узнать, что я решил не знать о том, чего я решил не знать. Аминь." Вот таким вот образом. Все равно ты молишь об этом про себя, так можешь теперь делать это вслух.

– Ясно... – промолвил Артур. – Ну, что ж, спасибо вам, и...

– Есть еще одна молитва, – продолжил столпник. – Она идет в комплекте с этой, и она очень важная. Ты уж запиши и ее.

– Хорошо.

– Пиши. "Господи! Господи! Господи!" Это лучше не пропускать – на всякий случай. Кто его знает. Значит, "Господи! Господи! Господи! Спаси и сохрани меня от последствий предыдущей молитвы. Аминь." Теперь все. Большая часть проблем в жизни у людей от того, что они забывают про эту вторую часть.

– Скажите, вы когда-нибудь слышали о таком месте – Бета Ставромюля? – спросил Артур.

– Нет, никогда.

– Понятно. Спасибо вам за помощь, – поблагодарил Артур.

– Да ладно. Было бы, за что, – отозвался столпник и исчез.