I

В истории Галактики немало путаницы. Тому есть несколько причин. Прежде всего, те, кто должен был следить за ходом событий, малость запутались в нем.

Но и вещи в ходе этих событий происходили уж куда как запутанные.

Один из факторов заключается в скорости света и проблемах, связанных с ее превышением. Превысить скорость света невозможно. Ничто не может двигаться быстрее света, за исключением разве что плохих новостей, распространением которых управляет особая физика. Шпинделиане из созвездия Малого Архинтуфля пробовали строить звездолеты с двигателями, работавшими на плохих новостях, но они не очень хорошо летали, а когда прилетали, то оказывалось, что их прилет настолько никого не радует, что и лететь-то вовсе не стоило.

Поэтому разные расы, населяющие Галактику, путались в основном в своих собственных путаницах, а история Галактики в целом состояла почти исключительно из одной космогонии.

Хотя нельзя сказать, что никто не пробовал. Не раз и не два могучие эскадры звездолетов отправлялись на битву или по другим делам в отдаленные пределы космоса. Только путь до любого из этих пределов занимал тысячи лет, и по прибытии экспедиции обнаруживали, что за это время изобретен новый способ межзвездных путешествий – через подпространство, в обход ограничения на скорость света – и все проблемы, для решения которых послали суб-световую эскадру, уже решены сотни лет назад.

Разумеется, это редко когда останавливало экипаж эскадры. Они были великолепно обучены и натренированы, они чудесно выспались за пару тысяч лет полета, они прибыли издалека и, козерак его разрази, не за тем, чтобы возвращаться, несолоно хлебавши.

Тогда-то и началась первая из крупнейших путаниц в галактической истории: войны, случающиеся то и дело столетия спустя после того, как отношения между сторонами, казалось, были окончательно выяснены, и причины для войны устранены.

Но и эти путаницы были цветочками по сравнению с теми, которые встретили историков, когда начались путешествия во времени, и войны стали случаться за столетия до того, как причины к ним вообще возникали. Когда же изобрели двигатель на Бесконечной Невероятности, и целые планеты стали неожиданно превращаться в грушевый компот, прославленный факультет истории Максимегалонского университета наконец сдался, объявил о самороспуске и передал свои корпуса на баланс быстро растущего совмещенного факультета богословия и водного поло, который примерялся к ним уже не один год.

И все это, конечно, очень позитивно, но это означает со всей определенностью, что уже никто никогда не сможет сказать точно, к примеру, откуда прилетели гребулоны, и зачем они это сделали. А это очень жаль, потому что если бы кто-нибудь знал что-нибудь о них, это могло бы предотвратить ужаснейшую катастрофу – или, по крайней мере, заставить ее случиться как-нибудь по-другому.

Щелк. М-м-м.

Громадный серый гребулонский корабль-разведчик медленно летел сквозь черную пустоту. Он несся на невероятной, захватывающей дух скорости, но на фоне миллиарда далеких звезд, он, казалось, не двигался вовсе. Он был лишь темной песчинкой в бесконечной зернистости алмазной пыли ночи.

На борту корабля уже не первое тысячелетие все было объято мраком и Безмолвием.

Щелк. М-м-м.

Ну, или почти все.

Щелк-щелк. М-м-м.

Щелк. М-м-м. Щелк. М-м-м. Щелк. М-м-м.

Щелк-щелк-щелк. Щелк-щелк. М-м-м.

Хм-м-м-м-м.

Программа-монитор низкого уровня разбудила программу-монитор уровнем выше в недрах наполовину спящего кибермозга корабля и доложила, что на каждый свой “щелк” она получает только “м-м-м”.

Программа-монитор уровнем выше спросила ее, а что она должна получать, и программа-монитор низкого уровня ответила, что не помнит точно, но ей кажется, что это должно было быть что-то вроде “ф-фух-х”, разве нет? Она не знает, что означает это “м-м-м”. Щелк – м-м-м, щелк – м-м-м. И больше ничего.

Программа-монитор уровнем выше подумала, и ей это не понравилось. Она спросила программу-монитор низкого уровня, что именно она мониторит, и программа-монитор низкого уровня ответила, что этого она тоже не помнит, но только что на каждый “щелк”, что бы он там ни значил, она должна была получать “ф-фу-ух-х”, примерно раз в десять лет, и до сих пор это срабатывало безотказно. Она пыталась найти значение “м-м-м” в своей таблице ошибок, но не нашла самой таблицы, о чем и сочла нужным сообщить программе-монитору уровнем выше.

Программа-монитор уровнем выше обратилась к одной из своих справочных таблиц, чтобы узнать, что именно программа-монитор низкого уровня должна мониторить.

И не нашла таблицы.

Очень интересно.

Программа-монитор попробовала еще раз. Все, что ей удалось получить, было сообщение об ошибке. Программа попыталась найти значение сообщения об ошибке в таблице сообщений об ошибках, но и ее не нашла. Программа подождала пару наносекунд и прошла весь процесс еще раз. Потом она разбудила монитор функций сектора.

Монитор функций сектора немедленно обнаружил критические неполадки. Он обратился к своему монитору верхнего уровня, и тот тоже обнаружил неполадки. В считанные миллисекунды по всему кораблю виртуальные цепи, до того погруженные в летаргию где годами, а где и веками, пронизала лихорадочная деятельность. Что-то где-то было катастрофически неисправно, но ни одна из программ-мониторов не могла установить, что именно. На всех уровнях пропали жизненно важные инструкции, а инструкции на случай, если обнаружится, что жизненно важные инструкции пропали, тоже пропали.

Маленькие программные модули-агенты носились по логическим схемам, группируясь, совещаясь и перегруппируясь. Они быстро выяснили, что память корабля, вплоть до самого головного модуля логики, разорвана в клочья, и никакие диагностики не могли определить, что же с ней произошло. Сам головный модуль логики, похоже, был неисправен.

В таком случае решение проблемы становилось крайне простым: заменить головный модуль логики. На корабле хранился запасной модуль – точная копия оригинала. Его требовалось физически взять и установить вместо поврежденного, потому что из соображений безопасности между основным и запасным модулями не было никакой связи. Как только головный модуль логики включится, он сам проведет полное восстановление всей остальной системы, и все будет хорошо.

Роботы получили инструкции доставить запасной головный модуль логики из бронированного трюма, который они охраняли, в центральную логическую камеру корабля для установки.

Эта операция потребовала продолжительного обмена паролями согласно аварийным протоколам, по которым роботы удостоверились, что инструкции, переданные агентами, подлинные. Наконец процедура завершилась успешно. Роботы распаковали запасной головный модуль логики, вынесли его из трюма, выпали из корабля и, кувыркаясь, улетели в космос.

Это зародило первое подозрение насчет того, в чем же заключалась неисправность.

Дальнейшее расследование быстро подтвердило, что именно это и случилось. Метеорит пробил в обшивке корабля большую дыру. Корабль не зарегистрировал этого потому, что метеорит угодил точнехонько в ту часть оборудования, которая должна была зарегистрировать попадание метеорита в корабль.

Первым делом следовало заделать брешь. Но это оказалось невозможным, потому что датчики корабля не обнаруживали никакой бреши, а мониторы, которые должны были заметить, что датчики неисправны, были неисправны и сообщали, что датчики работают нормально. Корабль мог вывести существование бреши только из того факта, что роботы очевидно выпали сквозь нее, прихватив запасной мозг, который мог бы найти брешь, с собой.

Корабль попытался поразмыслить здраво обо всем этом, потерпел неудачу и на какое-то время отключился. Он, естественно, не заметил, что отключился, потому что он отключился. Он лишь удивился тому, что звезды как-то странно дернулись и сдвинулись с мест. Когда звезды дернулись в третий раз, корабль наконец-то понял, что периодически отключается, и что нужно срочно что-то делать.

Корабль вздохнул с облегчением.

Потом он понял, что до сих пор ничего не сделал, и впал в панику. Он снова на какое-то время отключился. Придя в себя, он загерметизировал все отсеки вокруг того места, где, как он предполагал, находится невидимая брешь.

Корабль разумно заключил, что пункт назначения им еще не достигнут. Но поскольку он не имел теперь ни малейшего понятия о том, что является его пунктом назначения, и как его достигнуть, то и смысла продолжать следовать к нему никакого не было. Корабль просмотрел внимательно те обрывки инструкций, которые удалось восстановить из фрагментов головного модуля логики.

"Ваша ***** ***** ***** цель – за ***** лет долететь до ***** ***** ***** *****, совершить высадку ***** ***** на безопасном расстоянии от ***** ***** ***** ***** ***** *****, десантироваться ***** ***** ***** и вести наблюдения. ***** ***** *****..."

Все остальное расшифровке не поддавалось.

Прежде, чем отключиться насовсем, корабль должен был передать эти инструкции – за неимением более подробных – своим более простым резервным системам.

Он должен был также разбудить весь свой экипаж.

Здесь возникла еще одна проблема. Когда экипаж спал, сознание всех его членов, их память, личность и знания о том, для чего они сюда попали, были записаны в головной модуль логики корабля – для вящей безопасности. Проснувшись, члены экипажа не будут иметь ни малейшего понятия о том, кто они и что здесь делают. Вот незадача!

Перед самым последним отключением корабль осознал, что и двигатели у него начинают сдавать.

Корабль и его разбуженный и ничего не соображающий экипаж перешли под управление резервной автоматики, которая должна была совершить высадку в первом же месте, где можно было совершить высадку, и вести наблюдения за всем, за чем можно было вести наблюдения.

Что касается места для высадки, то оно выдалось не очень удачным. Планета, которую они нашли, оказалась такой холодной и заброшенной, так далеко от солнца, которое должно было согревать ее, что всей мощности энвирОморфов и комфортаторов, находившихся на корабле, едва хватило, чтобы привести ее или хотя бы часть ее в пригодное для жизни состояние. Неподалеку обнаружились планеты посимпатичнее, но корабельный стратегОмат явно заклинило в режиме строжайшей секретности, и он выбрал самую удаленную и неброскую планету из имеющихся. Отменить его распоряжения мог только офицер стратегического планирования. Поскольку все на корабле утратили свои личности, никто не знал, кто из них офицер стратегического планирования, или, если бы удалось его вычислить, то как именно он должен отменить распоряжение стратегОмата.

Что же касается наблюдений, то тут они напали на золотое дно.