– Разговоры пошли, – сказала Фенчерч вечером после того, как они подняли виолончель.
– Если бы только разговоры! – отозвался Артур, – Заголовки в газетах, вот такой величины, под выигрышами в бинго. И поэтому я добыл нам вот это.
Он протянул ей длинные узкие книжечки авиабилетов.
– Артур! – воскликнула она, обняв его. – Так тебе удалось с ним поговорить!
– У меня, – ответил Артур, – сегодня был день связиста. Я разговаривал практически со всеми отделами практически всех газет на Флит-стрит, и в конце концов я откопал его номер.
– Ты так устал, милый! Ты же весь мокрый!
– Это не от пота, – устало выговорил Артур. – Тут только что был фотограф. Я пытался сопротивляться, но... короче, не важно. Суть в том, что...
– Ты говорил с ним!
– Я поговорил с его женой. Она сказала, что его унесло слишком далеко, и что не могу ли я перезвонить попозже.
Артур плюхнулся в подушки, осознал, что ему чего-то не хватает, и пошел за этим к холодильнику.
– Выпить хочешь?
– Убить готова ради этого. И, главное, я же хорошо знаю, что ничего путного не выйдет, если мой учитель смотрит на меня вот эдак и говорит: «Ну-с, милочка, сегодня, пожалуй, займемся Чайковским»!..
– Я перезвонил попозже, – продолжил Артур, – и она сказала, что он в 3,2 парсеках от телефона, и что мне придется перезвонить.
– Вон как...
– И я перезвонил. Она сказала, что дело идет на лад. Теперь он всего лишь в 2,6 парсеках от телефона, но докричаться до него она все равно еще пока не может.
– Э-э-э, – предположила Фенчерч, – а больше мы ни с кем не могли переговорить?
– Все гораздо хуже, – ответил Артур, – Я разговаривал с одним дядькой из научного журнала, который его знает, и он сказал, что Джон Ватсон не просто бывает убежден, что самая модная научная чушь последнего месяца в теории верна, а что у него есть неопровержимые доказательства, которые ему передают ангелы с золотыми бородами, зелеными крыльями и в тапочках от «Доктора Шолла»8. А если кто-нибудь спрашивает его, какие доказательства, он торжественно показывает эти самые тапочки. И все.
– Черт, я не думала, что все так плохо, – тихо сказала Фенчерч. Она перелистала книжечки билетов.
– Я снова позвонил миссис Ватсон. – продолжал Артур. – Кстати, ее зовут – тебе это может быть интересно – Аркаина Джилл.
– Картина ясная!
– Я рад, что тебе все ясно. Я боялся, что ты не поверишь. И когда я позвонил ей в третий раз, я записал разговор на автоответчик.
Артур подошел к телефону, некоторое время потыкал в разные кнопочки – это был один из приборов, особо рекомендованных экспертами журнала «Что? Где? Почем?», и управляться с ним, сохраняя рассудок, было почти невозможно.
– Вот оно! – наконец объявил Артур, вытирая пот со лба.
Путешествие через геостационарный спутник сделало голос тонким и надтреснутым, но он остался удивительно спокойным и располагающим.
– Должно быть, мне следует объяснить, – произнес голос Аркаины Джилл Ватсон, – что телефон находится в комнате, в которую он никогда не заходит. Дело в том, что эта комната расположена в Клинике. А Косолапик Нормальный не любит бывать в Клинике и старается этого не делать. Я сообщаю это вам, чтобы вы не тратились на звонки. Если вы хотите с ним встретиться, это очень легко устроить. Вам нужно просто придти. Он принимает гостей только вне Клиники.
Голос Артура, озадаченный до крайности:
– Извините, ради бога. Я не знал. А где находится эта клиника?
– Где находится Клиника? – снова голос Аркаины Джилл Ватсон. – Скажите, вы когда-нибудь читали инструкцию на упаковке зубочисток?
Голос Артура признался, что нет.
– Попробуйте это сделать. Это может кое-что для вас прояснить. Вы, возможно, узнаете, где находится Клиника. Благодарю вас за звонок.
Пошли короткие гудки, и Артур выключил машинку.
– Мне кажется, это можно принять за приглашение, – сказал он, пожав плечами. – Адрес мне удалось выбить из того дядьки в научном журнале.
Фенчерч поглядела задумчиво на него, а потом снова на билеты.
– Думаешь, стоит попробовать? – спросила она.
– Понимаешь, – ответил Артур, – единственное, на чем сходятся все те, с кем я говорил – кроме того, что он полностью съехал с катушек – это то, что о дельфинах он знает больше, чем любой человек на Земле.