Есть что-то необъяснимо угрюмое и тоскливое в привокзальных буфетах. Как-то по-особому замызганны их залы. Как-то уникально рыхлы и бледны их мясные пирожки.
Впрочем, сэндвичи хуже, чем пирожки.
В Англии, по-видимому, распространено негласное мнение, что приготовление привлекательных, аппетитных, в каком-либо отношении приятных для языка и желудка сэндвичей – это порок, которым страдают только иностранцы.
Сэндвич должен быть заветренным, – гласит инструкция, погребенная где-то в глубинах национального английского подсознания. Сэндвич должен быть резиновым. Если совершенно необходимо, чтобы бутерброды с сыром выглядели свежее, протирайте их раз в неделю влажной тряпкой.
Ничем иным, как поеданием сэндвичей в пивных по субботам, британец искупает свои все свои национальные грехи. Он не очень точно знает, в чем состоят эти грехи, да и не стремится узнать. Грехи – это вообще не то, что следует стремиться узнать. Но сколь ужасны ни были бы эти грехи, британец полностью искупает их теми сэндвичами, которые он заставляет себя есть.
Если и есть что-то худшее, чем сэндвичи, то это – сосиски, выложенные по соседству с ними. Унылые исполосованные жилками пенисы плавают в горячей жирной жиже, и в каждую воткнута пластмассовая шпилька с набалдашником в виде поварского колпака – должно быть, в память какого-то повара-мизантропа, окончившего свои дни в окружении сухих и черных кошек на заднем крыльце своего домика где-нибудь в Степни.
Сосиски предназначены для того британца, который знает, в чем состоят его грехи, и желает наложить на себя особую епитимью.
– Можно найти место получше, – уверенно сказал Артур.
– Времени нет, – ответила Фенни, взглянув на часы. – Мой поезд через полчаса.
Они присели за маленький шаткий столик. На столе стояли грязные стаканы и валялись подставки под пивные кружки, разрисованные идиотскими веселыми рожами. Артур взял Фенни томатный сок, а себе пинту желтой газированной жидкости. А также пару сосисок, зачем – он не знал сам; видимо, чтобы было, чем заняться, пока из жидкости выйдет газ.
Буфетчик бросил сдачу в лужицу пива на своей стойке, и Артур поблагодарил его.
– Итак, – сказала Фенни, снова поглядев на часы, – что вы хотели мне сказать?
Голос ее прозвучал – не без оснований – крайне скептически, и Артур пал духом. Обстановка, понимал он, как-то не располагает к тому, чтобы объяснять ей, внезапно сделавшейся холодной и непроницаемой, что в телепатическом сеансе он имел лунатическое видение о том, что душевный надлом, которым она страдает, неразрывно связан с тем фактом, что, несмотря на очевидность обратного, Земля была снесена в ходе строительства нового гиперпространственного шоссе, о чем знает на всей Земле только он один, поскольку лично наблюдал за этим с борта вогонского космического корабля, и что, помимо того, он изнемогает по ней душой и телом и должен переспать с ней так скоро, как только в человеческих силах это устроить.
– Понимаете, Фенни, – начал было он.
– Молодые люди! Купите билетики! Поучаствуйте в лотерее! Недорого!
Артур вскинул глаза.
– Лотерея в пользу нашей Энджи. Она выходит на пенсию...
– Что такое?
– ... и нуждается в искусственной почке.
Над Артуром высилась несколько излишне худощавая дама в строгой вязаной кофте, со строгой скромной завивкой и скромной строгой улыбкой, которую, должно быть, любили вылизывать строгие скромные собачки.
В руках она держала катушку с билетиками и банку из-под печенья, полную мелочи.
– Всего по десять пенсов, – сообщила она, – так что вы вполне могли бы взять два. Без ущерба для бюджета!
Дама звонко хихикнула и сладко вздохнула. Слова “без ущерба для бюджета”, очевидно, были самой большой отрадой для нее за все годы, прошедшие с войны, когда у нее квартировали офицеры.
– А? Да, хорошо, сейчас, – Артур торопливо выгреб из карманов пару монет.
С приводящей в бешенство медлительностью и строгой, скромной театральностью – если такое вообще возможно – дама оторвала два билетика и преподнесла их Артуру.
– Надеюсь, вы выиграли, – пропела она с улыбкой, резко удлинившейся, как хитроумное оригами. – У нас чудесные призы!
– Спасибо, – буркнул Артур, запихивая билетики в карман и глядя на часы.
Он снова повернулся к Фенни.
И дама с билетиками – тоже.
– А вы, девушка? – спросила она. – Мы собираем Энджи на искусственную почку. Энджи выходит на пенсию. Итак?
Улыбка дамы удлинилась еще больше. Дальше следовало уже остановиться, не то кожа неминуемо треснула бы.
– Вот вам, пожалуйста, – Артур протянул ей полтинник в надежде, что с ним она исчезнет.
– О, да мы при деньгах, смотрите-ка, – протянула дама, не переставая умильно улыбаться. – Из Лондона, не иначе?
– Нет. Неважно. Оставьте, оставьте, – Артур попытался остановить ее, но она с ужасающей торжественностью принялась отрывать пять билетиков – один за другим.
– Нет-нет, билетики обязательно возьмите, – настаивала дама. – Иначе как вы получите призы? У нас просто чудесные призы. Скромные, но очень полезные!
Артур отнял у нее билетики и поблагодарил ее так холодно, как только мог.
Дама снова повернулась к Фенни.
– Итак, девушка...
– Да нет! – едва не закричал Артур. – Это за нее!
– Ах вот как! Как мило!
И дама улыбнулась обоим тошнотворно умильной улыбкой.
– Ну-с, надеюсь, вам...
– Непременно! – отрезал Артур. – Большое спасибо.
Наконец, дама проследовала к соседнему столику. Артур в отчаянии поднял глаза на Фенни и к своей огромной радости увидел, что ее просто трясет от сдавленного смеха.
Он вздохнул и улыбнулся ей.
– На чем мы остановились?
– Вы назвали меня Фенни, и я как раз собиралась попросить вас больше так не делать.
– А почему?
Фенни помешала свой томатный сок прилагавшейся к нему палочкой от мороженого.
– Я же потому и спросила, не приятель ли вы моего брата. Точнее сказать, сводного брата. Он один называет меня Фенни, и я ненавижу его за это.
– А как же тогда...
– Фенчерч.
– Как?
– Фен-черч.
– Фенчерч?
Она пристально посмотрела на него:
– Именно, – сказала она, – и я с нетерпением жду, зададите ли вы мне тот же дурацкий вопрос, который задают все подряд, так что хочется просто выть от злости. Я очень рассержусь и разочаруюсь, если вы мне его тоже зададите. Плюс к тому я буду выть. Так что – поберегитесь.
Она усмехнулась, надвинула челку на глаза и уставилась на него из-под челки.
– Хм, – сказал Артур. – Но это как-то нечестно, что ли.
– В общем, да.
– Прелестно! – протянул Артур.
– Черт с вами, – сказала она, улыбнувшись. – Спрашивайте. Может быть, обойдется. Уж всяко лучше, чем постоянно называть меня Фенни.
– Надо думать, что... – начал Артур.
– У нас осталось всего два, два последних билета, а вы были так щедры в прошлый раз...
– Что-о? – взревел Артур.
Дама с завивкой и умильной улыбкой, держа одной рукой коробку с мелочью, помахала двумя последними билетиками перед его носом.
– Я просто уверена, что вы не упустите последний шанс! Потому что призы у нас такие чудесные! – Дама заговорщицки наморщила свой носик. – Такие вкусные! Вам обязательно понравится. И потом, мы же собираем Энджи на прощальный подарок. Мы хотим подарить ей...
– Искусственную почку, – помог Артур. – Я знаю.
Он протянул даме еще два десятипенсовика и взял билеты.
Тут даме в голову пришла мысль. Она пришла в нее очень медленно. Можно было видеть продвижение этой мысли, похожее на длинный гребень волны, накатывающий на песчаный пляж.
– Простите, ради бога, – промолвила она. – Я вас ни от чего не отрываю?
И дама озабоченно оглядела их.
– Нет-нет, все хорошо, – ответил Артур. – Все, что только может быть хорошо – совершенно замечательно, – повторил он. И добавил, – Большое вам спасибо.
– Я просто вдруг подумала, – продолжала дама, приходя в восторг от своей проницательности, – вы случайно не... влюбленные?
– Не могу сказать, – ответил Артур. – Нам до сих пор не удалось поговорить.
Краем глаза он глянул на Фенчерч. Та улыбалась.
Дама кивнула понимающе.
– Я вынесу вам призы сию же минуту! – воскликнула она и убежала.
Артур, глубоко вздохнув, повернулся обратно к девушке, в которую он не мог сказать, не влюбился ли он.
– Вы собирались задать мне вопрос, – напомнила она.
– Ох, да, – согласился Артур.
– Я помогу вам, если хотите, – предложила Фенчерч. – Должно быть, меня нашли...
– ... в чемодане... – подхватил Артур.
– ... в камере хранения... – продолжили они дуэтом.
– ... на вокзале Фенчерч-стрит? – закончили они дуэтом же.
– Правильный ответ, – сказала Фенчерч, – нет.
– Вот и славно, – сказал Артур.
– Меня там зачали.
– Как?
– Меня там за...
– В камере хранения? – изумился Артур.
– Да нет, конечно же, нет. Что за чушь! Что мои родители могли делать в камере хранения? – Казалось, сама мысль ее несколько обидела.
– Понятия не имею, – отозвался Артур. – То есть, может быть, как раз...
– Это было в очереди в кассу.
– Где???
– В очереди в кассу. Так, по крайней мере, они говорят. В подробности они не вдаются. Говорят только: «Ты и представить себе не можешь, какая это скука – стоять за билетами на вокзале Фенчерч-стрит.»
Она многозначительно отпила томатного сока и посмотрела на часы.
Артур все никак не мог оправиться от потрясения.
– У меня осталась лишь пара минут, – сказала Фенчерч, – а вы так и не начали своей безумно интересной истории.
– Ну, все-таки – давайте я отвезу вас в Лондон? – попросил Артур. – Суббота, делать мне особенно нечего, и я мог бы...
– Нет, – ответила Фенчерч. – Спасибо, это очень мило с вашей стороны, но – нет. Мне нужно денек-другой побыть наедине.
Она улыбнулась и пожала плечами.
– Но я...
– Вы расскажете мне ее в следующий раз. Я дам вам свой номер.
Она нацарапала карандашом на бумажке семь цифр и протянула бумажку Артуру, сердце которого так и стучало: бум-бум, бум-бум.
– Ну, вот, теперь все в порядке, – сказала она и улыбнулась медлительной улыбкой, постепенно переполнившей Артура так, что он, показалось ему, едва не лопнул от счастья.
– Фенчерч, – промолвил он, пробуя имя на язык. – Я...
– Коробка конфет с ликером! – накатил голос, – и еще – я знала, что вам понравится! – пластинка шотландских волынщиков!
– Большое спасибо, – отрезал Артур.
– Нет, вы просто обязательно должны на них взглянуть, – настаивала дама с прической. – Вы же из самого Лондона!..
И она с гордостью протянула призы Артуру. Перед ним действительно оказалась коробка конфет с черри-бренди и пластинка шотландских волынщиков. Ни больше, ни меньше.
– Теперь я вас оставлю, – сказала она, похлопав Артура по дернувшемуся плечу. – Но вы же должны были их увидеть, ведь верно?
Артур еще раз поймал взгляд Фенчерч и внезапно потерял дар речи. Между ними возникло и пронеслось нечто, но это мимолетное мгновени непоправимо испортила эта чертова кукла с завивкой!
– Ничего, ничего, – сказала Фенчерч, глядя на Артура над ободком своего бокала. – Мы еще поговорим.
Она отпила соку.
– Вообще, – добавила она, – может быть, ничего бы и не вышло, если бы не она.
Фенчерч улыбнулась и снова набросила челку на глаза.
Она была совершенно права.
Артуру ничего не оставалось, кроме как признать, что она совершенно права.