Артуру показалось, что небеса вдруг расступились и приняли его в себя.
Ему показалось, что атомы его мозга и атомы космоса проносятся друг через друга.
Ему показалось, что ветер Вселенной уносит его, и что он сам – этот ветер.
Ему показалось, что он – одна из мыслей Вселенной, а вся Вселенная – одна его мысль.
Тем, кто еще оставался на стадионе “Лордз”, показалось, что еще одна кафешка появилась и исчезла, как это часто случается с ними на севере Лондона, и что все это – Не Нашего Ума Дело.
– Что это было? – торжественным шепотом спросил Артур.
– Мы тронулись, – ответил Старпердуппель.
Артур лежал в стартовом кресле. Он так и не смог понять, что он только что получил – сотрясение мозга или мистический опыт.
– Классный движок, – выговорил Форд, безуспешно пытаясь скрыть впечатление, которое произвел на него старт корабля Старпердуппеля. – Дизайн вот только подгулял.
Старец не отвечал. Он изучал приборы с видом человека, пытающегося перевести температуру из градусов по Фаренгейту в градусы по Цельсию, в то время, как его дом горит синим пламенем. Затем лицо его прояснилось, и он поглядел в широкий экран на космос, раскинувший вокруг них безумно сложную паутину из звезд, превращенных скоростью в серебряные нити. Губы его шевелились, словно он читал какое-то заклинание. Внезапно он снова метнул встревоженный взгляд на приборы, но тут же тревога превратилась в деловитую озабоченность. Он снова поглядел на экран. Затем пощупал свой пульс. Брови его нахмурились, а потом наконец лицо его разгладилось.
– Пустое занятие – пытаться понять технику, – сказал он. – Она меня только расстраивает. Что вы сказали, друг мой?
– Да дизайн, – повторил Форд. – Подгулял он тут малость.
– В недрах фундаментальных основ Разума и Вселенной, – ответил Старпердуппель, – есть смысл и причина.
Форд хмыкнул и осмотрелся по сторонам. Он считал, что такое мировоззрение грешит неоправданным оптимизмом.
Дизайн интерьера рубки звездолета был выполнен в темно-зеленых, темно-красных и темно-коричневых тонах; рубка была тесной и темноватой. Необъяснимым образом сходство с маленькой итальянской забегаловкой не заканчивалось входным шлюзом. Тусклые лампочки высвечивали фикусы в горшках, кафель на стенах и всевозможные плохо начищенные медные посудины. Из полумрака зловеще поблескивали оплетенные лозой бутыли. Инструменты, которыми так живо заинтересовался было Старпердуппель, были вмонтированы в бутылки, заделанные в бетон горлышками внутрь.
Форд потрогал одну из них. Подделка. Пластмасса. Поддельные бутылки в поддельном бетоне.
Фундаментальные основы Разума и Вселенной себе как хотят, подумал Форд, но это – злостная халтура. С другой стороны, нельзя отрицать, что ходовые качества этого корабля заставляют “Золотое Сердце” выглядеть асфальтовым катком.
Форд выпрыгнул из стартового кресла и встряхнулся. Он посмотрел на Артура, который что-то шептал себе под нос; затем на экраны, где не увидел ничего знакомого; и наконец на Старпердуппеля.
– Сколько мы уже примерно отмахали? – спросил он.
– Примерно... я бы сказал, примерно две трети диаметра галактического диска, – ответил тот. – Да, на мой взгляд, где-то две трети.
– Вот странно, – сказал Артур, ни к кому в особенности не обращаясь, – чем дальше и чем быстрее ты путешествуешь по Вселенной, тем более твое положение в ней становится несущественным, и тем более ты наполняешься из... или точнее, полностью освобождаешься от...
– Да, это все, конечно, очень странно, – согласился Форд. – Куда мы направляемся?
– Мы, – отвечал Старпердуппель, – направляемся на битву с древним ужасом Вселенной.
– А нас ты где высадишь?
– Мне понадобится ваша помощь.
– Нет проблем! Сейчас прикину, где нам лучше будет спрыгнуть, чтобы мощно оттянуться – бахнуть, как следует, и порубиться под какую-нибудь мрачную музычку. Одну секунду.
Форд выудил из рюкзачка свой экземпляр “Путеводителя вольного путешественника по Галактике” и пробежался по оглавлению разделов, связанных в основном с сексом, наркотиками и рок-н-роллом.
– Древнее проклятие поднимается из мглы веков, – промолвил Старпердуппель.
– Бывает, – согласился Форд. – О! – воскликнул он, случайно попав на одну из страниц. – Эксцентрика Голымбикс – никогда не видел? Трехгрудая порнозвезда с Эротикона-Сикс. Тут написано, что у нее эрогенная зона – четыре мили вокруг тела. Ну и вранье! По-моему, так все пять.
– Древнее зло, – промолвил Старпердуппель, – которое несет всей Галактике пламя и гибель и может стать безвременным концом для всей Вселенной. Это крайне серьезно, – добавил он.
– Да? Какая неприятность, – сказал Форд. – Надеюсь, когда это случится, я буду достаточно удолбан. Вот, – он ткнул пальцем в экран “Путеводителя”, – отличное злачное местечко. Я считаю, мы просто обязаны там побывать. Что скажешь, Артур? Да перестань ты читать свои мантры! Врубись! Жизнь проходит мимо!
Артур сел в стартовом кресле и помотал головой.
– Куда мы летим? – спросил он.
– На битву с древним уж...
– Дудки! – оборвал Форд. – Артур, мы летим на Центра, чтобы хорошенько там оттянуться. Эту идею ты способен осилить?
– А почему у Старпердуппеля такой взволнованный вид? – спросил Артур.
– А просто так, – ответил Форд.
– Тьма надвигается, – сказал Старпердуппель. – Идемте, – добавил он вдруг с неожиданной твердостью в голосе. – Я должен вам многое показать и объяснить.
Он прошел к зеленой чугунной винтовой лестнице, необъяснимым образом торчащей посреди рубки звездолета, и начал подниматься. Артур, недовольно нахмурившись, последовал за ним.
Форд швырнул “Путеводитель” обратно на дно своего рюкзачка.
– Мне врачи сказали, что у меня дистрофия чувства долга и врожденный порок морали, – сказал он. – Мне мир спасать нельзя, у меня освобождение! У меня и справка есть...
Несмотря на это, он тоже затопал по ступенькам.
Увиденное ими наверху оказалось так глупо – или выглядело так глупо, что Форд затряс головой, закрыл глаза руками и врезался в горшок с фикусом, опрокинув его и рассыпав землю.
– Центральный вычислительный зал, – объявил Старпердуппель, не смутившись. – Здесь выполняются все вычисления, касающиеся корабля и его курса. Мне прекрасно известно, как оно выглядит, но на самом деле это сложнейший четырехмерный график семейств весьма комплексных математических функций.
– Выглядит, как издевательство, – сказал Артур.
– Мне известно, как оно выглядит, – повторил Старпердуппель и шагнул внутрь.
При виде этого зала Артура вдруг охватило смутное ощущение понимания того, что все это может означать, но он отбросил его. Нет, Вселенная не может быть устроена так, решил он – не может, потому что не может. Это было бы так же абсурдно, как если бы... и тут Артур запнулся. Большинство абсурдов, которые он только мог придумать, уже случились с ним.
И это был один из них.
Это был большой стеклянный отсек – в сущности, зал.
Посреди стоял длинный стол. К столу были приставлены венские стулья, числом около десятка. Стол был застелен скатертью – не первой свежести скатертью в красно-белую клетку, прожженной сигаретой в нескольких, по всей очевидности, тщательно математически рассчитанных местах.
На скатерти стояли тарелки с недоеденной итальянской едой, недопитые бокалы вина и лежали надкусанные булочки. С ними производили бессмысленные манипуляции роботы.
Все было совершенно искусственное и поддельное. Робот-официантка, робот-разносчик и робот-метрдотель обслуживали роботов-посетителей. Мебель была поддельной, скатерть поддельной, и каждое блюдо имело все технические характеристики, к примеру, полло-сорпресо, в то же время не будучи таковым.
И все участвовало в тихом общем танце – сложном процессе, включавшем в себя манипуляции с меню, счетом, бумажниками, чековыми книжками, кредитными карточками, часами, карандашами и салфетками – который происходил с неистовой скоростью, но ни к чему не приводил.
Старпердуппель решительно вошел и завел неспешный разговор ни о чем с метрдотелем, пока один из роботов-посетителей, рорибот3, не сполз под стол, рассказывая кому-то о том, что он сделает с каким-то парнем из-за какой-то девчонки. Старпердуппель занял освободившееся таким образом место и придирчиво пробежал глазом меню. Темп круговращения вокруг стола едва заметно начал ускоряться. Разгорались споры, роботы доказывали что-то друг другу, делая выкладки на салфетках, яростно жестикулировали и пытались попробовать цыпленка в тарелке у соседа. Официанты начали выписывать счета быстрее, чем это доступно человеческой руке, а потом – быстрее, чем это доступно человеческому глазу. Темп все ускорялся.
Внезапно необычайное спокойствие и вежливость овладели присутствующими, и через несколько секунд наступило полное взаимопонимание. Несколько раз дрогнув, корабль изменил курс.
Старпердуппель вышел из стеклянного отсека.
– Бистроматика, – объяснил он. – Самые мощные вычислительные силы, доступные паранауке. Идемте в Зал Информативных Иллюзий.
Он прошел мимо, а Форд и Артур обалдело последовали за ним.