Эту историю рассказали мне старые аксакалы на одном кочевье, и я часто вспоминаю ее с тех пор и рассказываю молодежи.
Значит, всемирный фестиваль и конкурс традиционной кочурской музыки в столице Кочуристана. Выступает молодой, но очень энергичный кильмандарчи. Уж и так он умеет, и сяк, и в учумском стиле, и в кочумайском, и танцы такие, и баллады сякие... Отыграл, сидит в первом ряду довольный.
Тут на сцену поднимается старик – то ли поддатый, то ли всегда такой, кильмандар потертый, царапаный даже, струна одна из бараньих жил, другая вроде как от мандолины, да и не строит малость... Посидел молча, потом поиграл немного, потом еще немного посидел. Да и ушел.
И надо же – дают ему первое место на конкурсе. Наш молодой чуть умом не тронулся, бежит в жюри, спрашивает – как так?
—А так, – говорят ему. – Играешь ты лучше, тут вопросу нет. Но вот, понимаешь, мына у тебя нет. Настоящего мына вот нет. У него мын есть, а у тебя нет.
—Да какой еще такой мын? – тот кричит. – Что он вообще такое? Где его взять?
—Что он такое, и где его взять, мы не знаем, – отвечают аксакалы. – Но только вот у него он есть, а у тебя его нет.